Клубничный Яд - Дж. Л. Кенна
— Лоренцо ждет меня и, возможно, готовится к засаде со стороны Хулиганов, — шепчу я. — Это значит, что при любом признаке боя они выйдут на улицу, паля из пушек. Это подвергнет Бьянку риску. Но в данный момент у нас есть элемент неожиданности. Сомневаюсь, что он думает, что я так скоро его нашел. Нам нужно действовать как можно тише, войти и выйти, — я достаю из кармана два глушителя и протягиваю один Джино. Он берет его, и мы оба прикручиваем их к стволам наших пистолетов.
Один из охранников, здоровенный туповатый тип, начинает подходить к деревьям неподалеку от нас. Мое тело напрягается, когда я шепчу сквозь зубы ругательства.
— Куда ты собрался? — окликает его другой охранник.
— Отлить надо. Вернусь через минуту.
Мы с Джино пригибаемся за кустами, и я спешу к деревьям, к которым направляется охранник. Подаю сигнал Джино, чтобы он оставался на месте и не шумел, пока я тихо двигаюсь в направлении тупого громилы.
Охранник проходит несколько десятков футов среди деревьев, под его огромными ногами хрустят опавшие листья и палки. Он останавливается перед большим деревом и проводит рукой по стволу. Я слышу тихий звук расстегивающейся молнии, а затем брызги мочи, ударяющиеся о ствол дерева.
Я жду, пока он закончит и застегнет штаны, тихонько подхожу сзади и быстро закрываю ему рот рукой, чтобы заглушить крики, а затем всаживаю лезвие меж ребер, прямиком в печень, зная, что, ударив в этот орган, он быстро истечет кровью. Он борется со мной, хватаясь за мою руку, закрывающую ему рот, и бьет ногами, пытаясь найти опору, но моя хватка крепнет, когда он рычит под моей ладонью. Я обхватываю его голову, словно змея, а другой рукой выкручиваю нож, чтобы ускорить процесс.
В конце концов его тело затихает, и я стою на коленях, держа его в своих объятиях, пока его движения не прекращаются совсем. Затем я убираю руку с его рта, спокойно кладу его на землю и вырываю клинок из его бока, наблюдая, как кровь стекает на грязь и землю.
«…И возвратится прах в землю,
чем он был,
и дух возвратится к Богу,
Который дал его».
Екклесиаст 12:7
Когда я был ребенком и превращался в монстра, я читал книгу от начала до конца, потом еще раз, и еще, пока не запомнил каждый стих. Я искал искупления. Я хотел понять, смогу ли я стать Жнецом для дяди и при этом считаться хорошим человеком. Вскоре я понял, что хороших людей не существует, и мне не нужно отмаливать грехи. Не было никого из плоти и крови, кому можно было бы их отпустить.
Именно тогда я по-настоящему стал Киллом.
А этот ублюдок возвращается в грязь в луже собственной мочи, и его душа принадлежит мне, чтобы выбросить ее. Я делаю это легко и без малейшего сожаления. Я делаю это во имя Бьянки Росси, моей маленькой Рыжей девочки.
Я вытираю нож о штаны мертвеца, затем встаю, внимательно осматривая поляну. Два других охранника смеются в нескольких футах от входа в особняк.
К счастью, они ничего не слышали и не заметили, как их напарника тихо убили прямо у них под носом.
Я тихо возвращаюсь к тому месту, где стоит Джино, прячу нож в ножны и достаю пистолет.
— Как у тебя с меткостью? — спрашиваю я.
— Довольно хорошо, — кивает он.
— Когда мы выйдем из леса, сможешь убрать того придурка слева, прежде чем он откроет огонь?
— Черт возьми, смогу.
В его уверенности есть что-то от Бьянки, в его готовности быть крутым. Я бы усмехнулся, если бы во мне сейчас не кипела ненависть и желание ворваться в этот проклятый особняк.
— Пошли, — говорю я и направляюсь сквозь ветки и опавшие листья, держа пистолет наготове.
Как только мы выходим из леса, оба охранника смотрят в нашу сторону, но реагируют слишком медленно. Думаю, они ожидали, что из-за деревьев появится их напарник. Именно на это я и рассчитывал. Поняв, что это не их коллега, они только начинают поднимать оружие, когда я стреляю в лоб охраннику справа. Джино стреляет, попадая своему в грудь, но тот, пошатнувшись, всё же продолжает поднимать пистолет. Я делаю два выстрела, и приглушенные глушителем, они попадают прямо между глаз.
Когда мужчины падают на землю, звук тел, ударившихся о деревянное крыльцо, раздается громко и отчетливо. Я стискиваю зубы, вспоминая про двух охранников внутри, у самого входа.
Я показываю Джино два пальца, он кивает и следует за мной шаг в шаг, пока мы подходим к двери особняка.
Я пробую дверную ручку, и она оказывается не заперта. Я осторожно толкаю дверь, не прикладывая силы, чтобы избежать шума.
Двое охранников внутри уже стоят наготове, с оружием в руках, но их глаза распахнуты от удивления. Мы с Джино успеваем выстрелить первыми. Джино стреляет своему охраннику прямо в лицо, и тот тут же падает на пол.
Охранник напротив меня в панике бросается вперед, но я отклоняюсь назад и бью ногой ему в грудь. Он отлетает назад, я целюсь и стреляю ему в правый глаз. Он умирает, еще не успев коснуться пола. Но, когда его тело падает, его безжизненная рука ударяет пистолетом об пол, и оружие разряжается, создавая гулкий звук, эхом разлетевшийся по входной зоне.
— Блядь! — выдыхаю я сквозь зубы и смотрю на Джино. — Теперь они знают, что мы здесь. Нужно разделиться, найти Бьянку и унести ее отсюда.
— Понял, — кивает он, затем поднимает пистолет и уходит налево, перешагивая через убитого охранника.
— Эй, — зову его, и он оборачивается, — если ты умрешь, Бьянке это не понравится.
Уголки его губ чуть приподнимаются в усмешке.
— Постараюсь не огорчить ее. Ты тоже будь осторожен.
Я киваю, затем сворачиваю направо по неосвещенному коридору.
Бьянка в этом здании. Я чувствую ее присутствие, почти ощущаю ее вкус. Наша кровь смешана, и теперь ничто не остановит меня от того, чтобы выследить ее, как гончая, взявшая след.
Или как волк.
Ее Волк.
Присев за огромной цементной вазой, полной растений и вьющихся побегов, я затаила дыхание, пока охранник, делающий обход, проходит мимо.
Этот дом просто гигантский. Я пробираюсь, прячась от охраны и пытаясь найти выход, и мне кажется, что прошло уже больше часа, хотя на самом деле, наверное, минут десять с
