Богатая и любимая - Елена Зыкова
— Да с чего ты так решил?!
Он посмотрел на нее серьезными глазами и убежденно произнес:
— Дарья Дмитриевна, ваша племянница воспитана на западной культуре. Это, может быть, и неплохо, но кое-что из жизни отечества надо бы знать каждому, кто говорит по-русски.
— А чего она не знает?
Ничего не знает. Понятия не имеет, кто такой Сергий Радонежский или протопоп Аввакум. На шее у нее католический крест. С утра она ест овсянку, а Андрей делает ей пудинги. Вот так.
Катя выскочила из бассейна и спросила Грефа с веселой ревностью:
— Ну как мой кроль?
— Лезь обратно в воду. Сто выдохов в воду.
— Греф, я устала!
— Значит, не умеешь плавать. Научишься, когда в воду будешь выдыхать так же легко, как в воздух.
Крест на шее Кати был действительно католический. Даша спросила с деланной беззаботностью:
— Екатерина, ты не заглядывала в Москве в музеи? В Кремле не была?
Катя прыгнула в бассейн, уцепилась за бортик и ответила уже из воды:
— А зачем, тетка? Ну что я тут увижу нового и неизвестного после лондонских музеев и Лувра в Париже? Все эти костелы, кафедральные соборы и кирхи у меня уже костью в горле стоят. Как правило, там всегда холодно и очень мрачно.
Она принялась выполнять упражнение «выдох в воду». Греф выразительно глянул на Дашу, но промолчал. А Даша изрядно растерялась и спросила:
— Греф, она права?
— Да нет. Она просто дремучая невежда. Лет десять-двенадцать назад со мной было то же самое.
— В каком смысле?
Греф ответил нехотя:
— Ну сопровождал я одного пузатого бонзу в Ташкент. Принимал его там такой же вор и жулик. И начали нас возить по узбекским достопримечательностям. Ах, гробница Тамерлана! Ах, мавзолеи Тимуридов! Медресе и мечети! Ах, нетленные древности пятнадцатого-шестнадцатого веков. Ладно, наелись плова, закусили дыней, вернулись в Москву.
— Я не пойму, о чем ты толкуешь.
— Дослушай. Во время этих пьяных гулянок я подружился с одной узбечкой. Воинственная мусульманка и националистка. А в остальном вполне культурный, интеллигентный человек. Так вот, где-то через полгода она приезжает и утром говорит из-под одеяла: «Валентин, а какая у нас будет в Москве культурная программа?» Даша вставила ехидно:
— Одеяла ей не хватило?
— Она была достаточно интеллигентна, чтобы не ограничивать все многообразие жизни только постелью. Ну я после ее вопроса, признаться, слегка потерялся. Надо же было что-то противопоставить русское этим гробницам Тамерлана и прочим восточным древностям? Позвонил своему учителю. А тот сказал коротко: «Дурак! Чему я тебя учил?! Провези свою азиатку по Золотому кольцу России, и она упадет в обморок». — Он вскинул голову. — Ты давно была в Троицкой лавре?
— Я? — Даша опешила. — Да никогда не была!
— Вот именно. Я, значит, вылез из постели, побежал в библиотеку и наскоро прочел справочник касательно экскурсий по Золотому кольцу. Потом усадил свою азиатку в коляску мотоцикла — и покатили. И уже после Владимира всю спесь азиатскую с моей узбечки словно дождем смыло. Я уж не говорю про Ростов Великий. Одиннадцатый век — это тебе не шестнадцатый. А православная культура, во всяком случае в своем внешнем антураже, куда как богаче, да и глубже любой прочей.
— Ты верующий?
— Нет, я знающий.
— Знающий сторож — это хорошо, — не удержалась Даша. — Но по Кольцу мы поедем в ближайшие выходные. Возражения есть?
— Нет. Какие могут быть возражения у сторожа?
— Ладно, не обижайся.
— За себя я не обижаюсь. Ты на Волге хотя бы была?
— А ты был на Енисее? — рассердилась Даша, а Греф ответил убежденно:
— Енисей — просто река. А Волга — национальное достояние.
— Если распогодится, так в следующую субботу и съездим. Возьмем гида и поедем.
Греф усмехнулся:
— Один день — это только что рюмку понюхать и не выпить. Нужно минимум пять дней с ночевками. Во-вторых, лучшего экскурсовода, чем твой покорный слуга, ты нигде не сыщешь. Я по этому Золотому кольцу лет пять, можно сказать, на пузе ползал.
— Самомнение у тебя, Греф…
— Как у всех, кто с комплексами неполноценности. Если решишь ехать по Кольцу, надо сказать Сергееву и взять у него джип плюс еще одного охранника.
— Это зачем?
— Дорога, Дарья! Провинция! Беспредел! Похуже, чем в Москве, только об этом ни газеты, ни телевидение в колокола не звонят.
— Как хочешь. Это твое дело. Пяти дней нам хватит?
— На все и года не хватит. Суздаль мы пока пропустим — это для иностранных туристов; на мой взгляд, там много фальши. Лавра, Владимир, Ростов Великий и Кострома, где короновали в Ипатьевском соборе первого Романова. А потом расстреляли в Екатеринбурге в доме инженера Ипатьева последнего императора Руси. Я этот дом в Свердловске еще застал. Потом его снесли.
— Едем. Когда распогодится.
Распогодилось, будто на заказ, на следующий день, Но пока собирались да составляли инструкции Шемякину, чтобы он замещал президента в эти дни, прошла неделя.
В головном «БМВ» Даша сидела возле Грефа, а в сопровождающем джипе кроме Малашенко и Кати всю дорогу дремал крепыш лет сорока, не снимающий бронежилета, кажется, и когда спал в постели.
Уже на третий день, когда миновали Троицкую лавру, Владимир, все-таки заскочили в Суздаль, искупались в священной Волге и переночевали в Костроме, в голове у Даши (усилиями Грефа) образовалась полная каша. Перемешались бессистемной мозаикой рака Сергия Радонежского, Золотые ворота, фрагменты фресок Андрея Рублева, Даниила Черного, соборы и церкви от одиннадцатого до шестнадцатого века. Наиболее четко врезалась в память, сознание и душу церковь Покрова на Нерли. Здесь Греф устроил привал и объявил торжественно:
— Пред этим чудом, господа, Тадж-Махал, египетские пирамиды, Райт и Карбюзье должны стоять на коленях.
Ну великие зодчие Райт и Карбюзье могли встать на колени, чего не скажешь про пирамиды и Тадж-Махал. Однако Грефа поняли, хотя и не сразу. Поначалу церковь не очень бросалась в глаза. Но потом воздушные пропорции строения, его одухотворенность, та гармония, с которой оно вписывалось в окружающий пейзаж, наполнили душу чем-то возвышенным и даже неземным. Об этом никто, конечно, не высказался вслух, потому как компания подобралась изрядно и вульгарно материалистическая. Если не сказать — циничная.
Приехали в Ростов Великий. Полюбовались местным кремлем, прикупили знаменитую ростовскую финифть (может быть, и не подделка), остановились в старенькой гостинице. И произошло нечто совершенно неожиданное.
Около полуночи Катя пришла к Даше в номер и без особого смущения объявила:
— Тетушка, мы с Андреем решили обвенчаться.
— Это как?! — опешила Даша.
— Ну не по-настоящему, конечно, а символически.
— Ничего не понимаю! Символически такие вещи не делаются! Как ты
