Карабинер - Элен Форс
Однажды я встретила его с ножом наготове, хотела вонзить его ему в руку. Сделать больно физически. Но мужчина ловко перехватил холодное оружие, рассмеялся лишь, разрезал им мои брюки и поставил раком. После чего долго трахал, прижимая лезвие к горлу, придавая остроты сексу.
Ужасно было то, что несмотря на все мерзкие слова и обиду в постели всё исчезало, превращая нас в двух животных на случке. Я забывалась, забирала всё, что он давал, цеплялась на него и грешно молила мужчину одуматься, отступиться от своего решения.
Потом я спрятала лезвие в подушке, во время секса вонзила его в плечо Карабинеру, желая оставить, но в итоге лишь залила кровать кровью, мужчина напомнил мне, что мало что чувствует. Мне лишь хотелось показать, как сильно я ненавижу и презираю такого человека как он, того кто возненавидел меня за бесплодие.
Я перестала с ним говорить. Не было смысла и желания. Нет смысла стучать в закрытую дверь, нужно найти новую.
Сегодня я встретила его на коленях абсолютно голая. Зейд хотел моего сопротивления, получит покорность. Я не оставила ему и шанса поизголяться надо мной. Делала всё сама, старалась как никогда, пытаясь в этой ситуации казаться хозяйкой положения. Забираясь на него сверху, я сама не заметила, как потеряла связь с реальностью, заигралась. Глаза закрылись сами собой от кайфа.
Карабинер остановил меня, достал презерватив, натянул и потом насадил на член, напоминая мне, что теперь я для него грязная. Мы занимались сексом только с защитой.
Я замерла, чувствуя себя глупо. Заметив промедление, он сам поднял меня за ягодицы и усадил обратно, вынуждая очнуться. Кончила я быстро и послушно на его члене, теряя силы.
Зейд оставил меня на кровати, принял душ и уехал.
Я теперь часто видела его по телевизору, он стал медийной личностью, набирая популярность. Каждый день я просыпалась и искала новые статьи о Карабинере, пытаясь понять, что происходит в его жизни.
На светских мероприятиях его постоянно сопровождала кучерявая итальянка. Совсем молоденькая, младше меня. Ей было лет восемнадцать. Не больше. Красивая и чувственная, она всегда улыбалась. На каждом фото блистала.
Зейд выбрал ту, кто родит ему. Зелёную девчушку с прекрасным здоровьем.
Сжимая телефон, я не поняла, как падаю, теряя сознание.
Зейд.
— Карризи нужно убирать. Он заточил явно на тебя зуб и ждёт любой возможности, чтобы расквитаться. — Серхео был моим доверенным, одним из многих, кому я доверял. Мы познакомились с ним давно в военной академии. Серхео не раз доказывал свою порядочность. Он был принципиальным, честным и умным.
Пока старый друг рассказывал о делах, мои мысли были далеко отсюда. Каждая минута вдалеке от Наты давалась с трудом, я постоянно думал о ней, о её запахе, губах, о том, как она меня ненавидела и желала убить.
Девчонка не скрывала своей ненависти и каждый раз придумала одно изощреннее другого. Если бы у неё было побольше опыта, она бы обязательно перерезала мне горло. Хотя, последнее, возможно, вопрос лишь времени.
На столе лежала папка с анализами и заключениями врачей по обследованию Наты. Я смотрел на неё и не хотел даже открывать. Зачем ворошить несбыточное?
Малышка была первым человеком, которого я пустил к себе в жизнь, ломая всё ради того, чтобы быть с ней. Я менял свою жизнь, желая стать другим, незнакомым себе человеком, способным иметь семью. Я хотел ребёнка именно от неё. Хотел просыпаться и целовать их, чувствовать любовь и возвращать себе чувствительность. Меня не любили никогда, а я бы обожал своих детей.
— Он мне ещё нужен. — Говорю Серхео, отвлекаясь от собственных грустных мыслей. — Да и, может, одумается. Нам нечего делить.
С раннего детства мне повторяли, что такого ублюдка как я любить нельзя. Я всего лишь выродок, выброшенный на улицу без роду и племени. Чёрный мусор. Воспитательницы не сильно церемонились с детскими чувствами.
Казалось бы, с детьми должны работать люди, любящие детей, но почему-то в нашем интернате собрались только те, кто ненавидел детей всей душой.
До подросткового возраста я ненавидел своих родителей, хотя и не знал, кто они. Не мог придумать оправдания, почему они бросили меня и подвергли вечной пытке. Позднее, когда Матео открыл мне правду, я стал ненавидеть только отца, узнав о судьбе матери. Тогда я пообещал себе, что отомщу ему и не позволю убить меня так же, как и её.
Мне пришлось постараться, чтобы выжить, не сдохнуть на Сардинии, выкарабкаться с того света и пойти в услужение Карризи, чтобы заручиться связями на будущее. Я подписал своеобразный договор с Дьяволом, где обязался продать душу. Взамен у меня появились возможности.
Чем выше я поднимался, тем сильнее меня не любили.
Ната сначала заставила меня поверить в то, что меня можно любить, а потом доказала, что такой как я не заслуживаю любви… Девчонка забралась мне под кожу и нанесла самый болезненный удар за всю мою жизнь.
Поездки за город вымотали меня, я каждый день приказывал себе не ехать к Нате, но всё равно всё бросал и мчал к девчонке. Мой личный наркотик, бесконечная слабость. Нужно было отказаться от неё, а я не мог.
— Ты расплатился с Франческой? — Я никак не мог запомнить имя девчонки, которую нашёл Амирхан. Она была дочерью какого-то музыканта и хотела, чтобы её заметили, мне нужно было сопровождение. Мужчина кивнул. — Отлично. На следующей неделе церемония награждения, нужно чтобы она была.
Франческа меня вполне устраивала. Она не липла, не просила внимание, между нами были исключительно деловые отношения.
Я бы с удовольствием выходил с Натой в свет, но что-то мне подсказывало, что девчонка могла с лёгкостью поймать журналиста и вылить на него все свои мысли обо мне. Новые скандалы мне пока были не нужны.
Ната. На-та-ша.
Невольно улыбаюсь.
Так сильно ненавидит меня, что готова убить. Маленький ягнёнок стал настоящим хищником. Не послушная. Злая. Своенравная. И только на моём члене забывает обо всём. Чего же ей не хватает?
Вижу, что чувства не изменились, но голова как была засорена мусором, так и осталась.
Иногда меня посещала мысль силой заделать ей ребёнка, не оставить выбора, но я сдерживал себя. Ребёнка мать должна хотеть, иначе возненавидит, не будет любить. Ещё сделает что с малым… Поэтому я стал предохраняться, не хочу потом в больнице соскребать остатки своего наследия.
Докатился.
Потираю виски и зеваю, нужно поспать. Голова уже туго соображает.
Телефон начинает вибрировать. Это
