Я так хочу - Оксана Фокс
– Не кисни, док. Я включу тебя в завещание.
Часть 2 Глава 9
Набережная горела огнями. Улицу запрудили автомобили, мотоциклы, велосипеды, не уступая количеством выросшим, словно грибы сувенирным лавкам.
С раннего утра людской поток непрерывной волной стекал под острые углы футуристического здания в поисках смотровых точек. Расторопные и предприимчивые горожане давно распродали все номера, балконы и мансарды хоть каким-то боком смотрящих на Дворец фестивалей и конгрессов. Желающие поглазеть на разодетых знаменитостей, в сотню раз превышали вместительность Канн.
Вдоль красной дорожки выстроилась черно-белая стена. В одинаковых костюмах и хрустящих рубашках фотографы вскинули оптические "ружья" с длинными дулами объективов, целясь в новых гостей. Расточая улыбки и добровольно подставляя дорогие смокинги и распахнутые декольте под неистовую очередь вспышек, красивые дамы и месье плавно двигались к нарядному входу.
Элегантная проходка к красным ступеням являлась частью программы, и растягивалась на часы. Но те, кого выжидали поклонники и жадно высматривали репортёры, прибывали последними. Их приезд отражался в оживлённых движениях фотографов. Словно солдаты по команде «Пли!», они синхронно разряжали обоймы, успевая за секунду делать сотни снимков. Они спешили. Актёры, сценаристы, композиторы, операторы прибывали за считанные минуты до начала показа фильма.
Кинофестиваль открыла внеконкурсная работа французского режиссёра с Николь Кидман в главной роли. Её приветствовали первые аплодисменты и, после уже не смолкали. В этом году за главный приз фестиваля «Золотую пальмовую ветвь» боролись работы маститых мэтров кинематографа.
Дебютный документальный фильм «Прыжок» затерялся среди девятнадцати основных конкурсантов.
Показ был запланирован на третий день фестиваля. Кит не собирался проявлять раньше. Но Мария с Лео решили, что они с Риком должны сопровождать их новые платья и украшения. А женщины из клана Берри умели настаивать.
Праздник разгорался. Феерично выстреливал новыми работами, именами, и скандалами днём, а ночью царапал звёздно-бархатное небо хвостатыми кометами фейерверков и окроплял воды Средиземного моря шампанским.
Вечеринки, ужины, благотворительные балы, устраиваемые именитыми ювелирными и часовыми компаниями, приезжими знаменитостями, сетевыми магнатами и банкирами, вихрились по Ривьере как шлейфы женских юбок в фойе Дворца Фестивалей.
Каждый вечер Кит водил Марию на несколько приёмов. Непрерывно курсировал между Тулоном и Специей, позировал фотографам, давал интервью и обнимал знакомых. Улыбаясь, держал за руку то чуть пьяную обладательницу титула "лучшее платье третьего дня", то очаровательную претендентку на "лучший образ пятого".
Французский регламент мало отличался от американского. Кит точно знал, когда отступить в тень. Замаскированный музыкой, смехом и праздничной иллюминацией частных вилл и отелей, он спускался на безлюдный пляж.
Взбудораженная вода кипела и корчилась в огнях пристаней и бессонных яхт. Десятки больших и маленьких судов покачивались на волнах. Они выглядели голодными чайками, которые слетелись пировать падалью. Черным смокингом и рубашкой Кит контрастировал с праздничным сиянием. Кромку пустынного берега словно обесточили. Она почернела и помертвела на фоне агонизирующей жизни. Всего лишь пойманный камерой миг.
Кит двигался бесшумно, аккуратно нащупывал больной ногой камни и часами пулял гальку в море. Он прекрасно ориентировался в темноте. Они были частью одного.
На аукционе, который организовал комитет по борьбе со СПИДом, Кит выставил лотом последнюю безымянную электрогитару. Её купила подержанная, как бюджетный автомобиль, польская режиссёрша с непроизносимой фамилией. Тяжёлой поступью неприлично низких для Канн каблуков дама вошла в окружение и оттеснила моделей и исполнительниц второстепенных ролей. Медноволосая гетера использовала Кита оправой, приобщаясь к сомнительному и постоянному мельканию его имени в таблоидах. А он прятал инвалидность снаружи и внутри за её примитивным блеском. Их деловому союзу журналисты приписали бурный роман и окрестили "самой плохо одетой парой сезона".
За это событие они распили в её номере пять бутылок розового вина и без желания переспали, пока очаровательный, не мелькающий в таблоидах жених заказывал официанту тройной завтрак.
Церемонию закрытия Каннского фестиваля почтил присутствием правящий князь Монако, Альбер II. Его Светлость с супругой расположились в собственной ложе.
– Хороший знак, – похлопала Мария по руке, она старалась перехватить взгляд монаршей особы и одновременно кивком приветствовала знакомых.
Изучая носки туфель, Кит слабо улыбался. Он апатично слушал надушенного, как цветочная оранжерея, Риверу. Толстый снова рассказывал, как Вуд проспорил байк. Фрэнк сидел от него через два кресла, справа от актёров "Прыжка" и сверкал глазами. Каждые пять минут он вытягивал шею и крутил по сторонам:
– Ну как? Уже? Уже награждают?
– Нет! Уймись ты!
– Пойдём потрахаемся? – татуированная кисть дёрнула Кики за локон.
– Смотри, ещё один урод вылупился! – прошипела подруге восстановленная в правах арт-директор.
– Заразный производитель, – согласилась Лео и послала Киту поцелуй.
Группа поддержки всем составом перемахнула океан «болеть» за «Прыжок» и теперь скучно ёрзала в креслах, оттягивала на шеях бабочки, цапалась и грызлась.
Не прилетел один Стюарт.
По окончании гастролей он продал квартиру в Эл-Эй, купил парусную яхту и неделю назад вышел с двумя матросами в море. В кармане Кита лежал запечатанный конверт. Пальцы лениво мяли плотную бумагу, но не торопились вскрыть письмо. Кит не испытывал желания узнать, что в нем. Мысленно простился с гитаристом, отпустив на все четыре стороны.
На белом экране зажглась огромная надпись. Мадам и месье просили занять места. Торжественные аплодисменты сопровождали, появление членов жури. Они неторопливо расселись по белым креслам. Сухопарый режиссёр из Новой Зеландии взял микрофон.
Кит уплыл мыслями в детство, вяло ковыряясь в обрывках мальчишества. Последние дни прошлое затягивало. Он словно глядел в покрытый ряской колодец. Снова думал о бабке. Никогда не вспоминал о ней раньше, ни разу сознательно не вызывал образ старухи с морщинистым лицом. Не мог простить ей сдавленные слезы Марии, которая та прятала ночами в подушку. Но Кит все слышал. Стоял под дверью родительской спальни, раздирал ногтями ссадины и дрожал. Он не знал, почему бабка презирает дочь, только остро осознавал вину. И не понимал, за что старуха любит его – он относился к ней хуже, чем к питбулю, которого однажды спустил на него сосед. А когда наконец разобрался – это перестало иметь значение.
Мария взяла с колена кисть, крепко стиснула тонкими пальцами. Кит поднял голову.
Со сцены прилетел звучный голос, представляющий лауреатов. Одну за другой объявляли победителей в номинациях. Аплодисменты взрывались. Из зала поднимались режиссёры, сценаристы, актёры...
– И почётная "Золотая пальмовая ветвь" отправляется в Лос-Анджелес. Главный приз фестиваля присуждён фильму "Прыжок" Кристофера Берри.
Все лица и аплодисменты
