Анна Милтон - Будь ты проклят, Зак Роджерс!
— Прекрати, — резко пресек меня он. — Я не хочу слушать это. Я вообще не хочу ничего слушать, ясно? Оставь меня в покое.
Стоп. Стоп. Стоп.
— Зачем ты так говоришь? — пролепетала я.
Роджерс сверлил меня гневным взглядом, и от этого мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть больше в этих голубых глазах ненависть.
— Зачем я так говорю? — сморщившись, переспросил Зак. Его голос исказился от злости. — Твоя мать бросила моего отца. Она решила сбежать к твоему папаше, — прошипел он. — Разве этого недостаточно?
— Я знаю, что мама виновата перед Джеймсом, но…
— Я ненавижу Линдси! — закричал Зак, направившись ко мне. Он за пару секунд преодолел расстояние между нами и навис надо мной, вдавливая меня в асфальт своим убийственно яростным взглядом. — Я ненавижу ее за то, что мой отец сейчас снова страдает! Он не заслужил этого…
— Я понимаю, — кивнула я.
— Не понимаешь, — выплюнул Зак, отстранившись. — Ты ни черта не понимаешь.
— Не надо так говорить. Я прекрасно осознаю, что моя мама слетела с катушек, решив вернуться к моему отцу. И мне очень жаль, — последние слова я произнесла по буквам. — Она круто виновата перед мистером Роджерсом.
— Она уничтожила его, — угрюмо заявил Зак, закрывая глаза. — Я не могу смотреть на это вновь. Я не могу…
Мое сердце разрывалось от боли, и я заплакала сильнее.
— Я никуда не уеду, Зак, — сказала я, подходя к нему. Он не шевелился. Я сделала еще один робкий шаг. — Я останусь с тобой.
Я потянула к нему руки, чтобы обнять его, но неожиданно Зак отпрянул от меня.
— Не надо, — процедил он, не открывая глаз.
Его слова сильно ранили меня, но моя мать своим поступком ранила его сильнее, и я не имела права обижаться на него сейчас.
— Мне жаль, — прошептала я. — Зак, мне чертовски жаль, что твоему отцу приходится проходить через это вновь. Но я с тобой. Я не брошу тебя.
Его скулы напряглись, и он медленно замотал головой.
— Я не верю тебе, — сказал он.
— Это правда, Зак. Я не вернусь в Индианаполис. Я не хочу этого, — забормотала я, отчаянно желая быть услышанной им.
— Это ложь, — холодно изрек Роджерс и распахнул глаза. — Все, что ты говоришь мне, неправда.
— Не надо… — прохрипела я. Слезы сдавливали горло, и я не могла дышать. — Не отталкивай меня сейчас, Зак… Пожалуйста. Поверь мне.
— Ты такая же, как твоя мать. Ты оставишь меня, как она моего отца, — он продолжал причинять мне адскую боль своими словами, и я зарыдала.
— Это не так, — всхлипывала я.
— Все оставляют, — Зак как будто не слышал меня. — Я не хочу повтора того, что сломало меня, и откуда я с трудом выбрался. Я не хочу страдать. Я ошибся, позволив тебе войти в мою жизнь, и посмотри, что из этого вышло?
Господи. Но я не бросала его! И не брошу. Никогда. Я готова быть с ним, что бы ни произошло. Как он не может это понять?!
— Зак… — прошелестела я.
Он смерил меня жестким взглядом.
— Поэтому будет лучше прекратить это раз и навсегда, чтобы потом не стало хуже, — спокойно добавил Зак, глотая капли дождя.
Казалось, время остановилось, когда он сказал это.
— Ты… ты бросаешь меня? — спросила я, ужасаясь от своих же слов.
Зак поджал губы и ничего не ответил. Но я понимала, что означало его молчание.
«Да» — вот его ответ.
Да.
Он бросает меня.
Да.
Он не хочет меня видеть.
Да.
Он ненавидит меня.
Все как прежде.
Нет…
Все еще хуже.
— Оставь меня в покое, Наоми, — сказал Зак, глядя прямо на меня. Лед в его глазах замораживал мои внутренности, и я не могла пошевелиться, превратившись в живую статую. — Это все, что мне нужно. Чтобы ты ушла. Как моя мать. Как Линдси… Сделай одолжение.
Мы смотрели друг другу в глаза, и мне хотелось, чтобы Зак сумел увидеть слезы, струящиеся по моему лицу, отличить их от капель дождя и осознать, что я не лгу ему. Я хотела попросить его взять свои слова обратно. Я хотела подойти к нему и обнять, даже если он будет сопротивляться. Я хотела говорить ему, не переставая, что хочу быть с ним. Но… я вряд ли сумею достучаться до Зака Роджерса.
Мое сердце трещало по швам, и я чувствовала — оно вот-вот разорвется и уничтожит меня. Окончательно. Завершит то, что начала мама, объявив о своем решении вернуться в Индианаполис и дать моему отцу, которого ненавидела все эти годы, второй шанс.
— Не оставляй меня, Зак, — тихо попросила я, сжавшись от внутреннего холода, которому не было конца и края.
Какая-то ирония судьбы.
Я ненавидела Зака Роджерса всей свой душой. Я мечтала о том, чтобы он ушел из моей жизни. А сейчас… сейчас я была готова молить его о том, чтобы он остался в ней.
— Я не хочу продолжения, Наоми, — четко и медленно проговорил Зак, подходя ко мне. — Мои чувства к тебе были ошибкой. Я думал, что это спасение, но сильно заблуждался. Я позволил тебе войти в мою жизнь и все перевернуть в ней. И сейчас жалею об этом. Я должен был перебороть влечение к тебе. Я знал, что это не приведет меня ни к чему хорошему. Но я поддался и сейчас плачу за это.
Я низко опустила голову и крепко зажмурила глаза. Я боролась с желанием закрыть уши, чтобы больше не слушать тот бред, который он нес.
— Я открылся тебе, — надломленным голосом произнес Зак. — И что теперь? Ты оставишь меня.
— Не оставлю, — сказала я, сжимая кулаки.
— Оставишь! — крикнул он.
Я вздрогнула. С моих губ слетел судорожный вздох.
— Все оставляют, и ты не станешь исключением, — просипел Зак. — Я просто устал от этой боли. Я больше не хочу чувствовать эту тяжесть, — он стал стучать себе по груди. — Все бессмысленно. В этом мире нет ничего настоящего.
— Я — настоящая, — произнесла я, поднимая голову. — И то, что я чувствую к тебе, не ложь, Зак.
Вопреки его испепеляющему не верящему взгляду я подошла к нему и накрыла его щеки ледяными ладонями.
— Я люблю тебя, — сказала я, изо всех сил стараясь унять дрожь волнения в своем голосе. — Я. Люблю. Тебя. И это самое настоящее чувство, Зак.
Я призналась ему в любви.
Впервые.
Я почувствовала, что вместе с этими словами отпустила частичку себя, но от этого мне не стало тяжелее. Наоборот. В меня вселилась надежда, что эти слова, в которых не было ни капли лжи, вразумят Зака Роджерса и вытеснят из его головы всю ту чушь, что он себе накрутил.
— Если ты не веришь в это, тогда все на самом деле было обманом, — сказала я, продолжая смотреть в его пустые глаза.
«Пожалуйста, скажи, что ты не хочешь, чтобы я уходила» молилась я про себя.
На мгновенье, — лишь на одно мгновенье, — я подумала, что лед в сердце Зака Роджерса тронулся, потому что мышцы его лица расслабились, и из кристально-голубых глаз исчез холод.
