Натали Гарр - Огни большого города

Нам предстоит серьезный разговор. Я не намерена делать поблажек и поощрять то дерьмо, в котором он стремительно тонет.

Мы заворачиваем в переулок, и меня пробивает на крик:

– Ты совсем спятил?! Что ты, черт возьми, вытворяешь?!

– Не ори. – Он неприязненно морщится, глаза пустые, стеклянные.

– Тебе повезло, что в туалет зашла я, а не кто-то другой!

– Мне похер.

Что?

– Ты хочешь уволиться?

– Похер, – повторяет он безразлично.

– Тебе не похер. Просто сейчас ты ни черта не соображаешь!

– Ну и отлично! – взрывается он вдруг. – Тогда на кой хрен ты читаешь мне нотации?

Я разочарованно качаю головой.

– Поверить не могу, что ты такой, когда нанюхаешься.

Он цокает языком.

– Это все? А то мне пора пахать на твоего дружка.

О нет.

Я разеваю рот.

– И не придуривайся паинькой. Я знаю, что ты с Эддингтоном… – Джейсон обрывается на полуслове, по-видимому, не желая вдаваться в подробности.

– С чего ты взял?

– Не слепой, догадался, – небрежно выплевывает Торн.

Я сникаю.

Ощущение такое, словно меня саму изваляли в дерьме.

– Я пойду. – Он отталкивается от стены. – Твое дело, с кем гулять. Я просто так сказал…

– Ты ничего не знаешь и не имеешь права судить, – обиженно шепчу я.

– Да. Так же, как и ты. – Он поворачивается.

И это все?

Нет-нет, мы не можем так распрощаться!

– Я не могу отпустить тебя в таком виде. Лучше езжай домой, я скажу, что ты заболел.

Он фыркает, даже не соизволив обернуться.

– Шашни с боссом не дают тебе полномочий отпрашивать меня. Давай, счастливо!

Сжимаю губы и от бессилия топаю ногой. Неустойчивой походкой Торн скрывается из виду, а я на какое-то время остаюсь в переулке.

Эмоции бьют через край. Я потеряла своего, пожалуй, лучшего друга. Не пойму только, из-за чего. Из-за наркотиков или связи с нашим директором? Представляю, что он теперь обо мне думает.

А что, если и другие узнают? Смит, Мур, Сэл? Нет, только не Сэл. Не хочу потерять и ее тоже.

Мысли путаются. Я выхожу на дорогу и щурюсь от яркого летнего солнца. На Манхэттене жесткий трафик, и пока я медленно бреду к зданию, мой телефон оживает.

Мама.

Не хочу ее слышать. Настроение и так хуже некуда, еще это…

Сбрасываю вызов и отключаю звук.

Вечером я, к своему удивлению, не обнаруживаю машины Роберта у здания. Странно, он ведь сам говорил, что заберет меня. Или я не так поняла?

Пишу ему сообщение:

«Мы сегодня увидимся?»

Ответ приходит спустя две-три минуты. Скупой и бесчувственный:

«Нет, я занят. До завтра»

В чем дело? В душу закрадывается тревога.

«Все хорошо?»

«Да. До завтра, Кэтрин»

Господи, ну что на этот раз?!

В голове вихрем проносятся пережитки дня: утро, гитара, секс, жуткая стычка с Торном, а в завершении скудные эсэмэски от Роберта, с которым, казалось бы, у нас все замечательно. Я, конечно, в курсе всех его странностей, но не может же настроение так часто меняться?

Достаю из кармана айпод и решаю воспользоваться метро. Мне нужно подумать.

В этот момент из банка выходит Риз, а вслед за ней проклятая Жаклин.

Вот дерьмо!

Увидев меня, тетя расплывается в улыбке, длинноногая сногсшибательная сучка слабо подыгрывает ей, и только я стою с кривой рожей, даже не пытаясь изобразить радость.

– О, Кэти! Я как раз собиралась заглянуть к тебе.

Скованно киваю, боковым зрением наблюдая за бывшей (или нынешней, кто знает) любовницей моего псевдобойфренда.

– Жаклин, это Кэти – моя племянница. Кэти, это Жаклин Александер, ее родители – наши давние друзья.

Что? У меня отвисает челюсть. Но я все-таки выдавливаю из себя «очень приятно», Жаклин отвечает мне тем же и обращается к тете:

– Мне пора, Риз.

Риз? Как фривольно. Значит, они дружат довольно-таки тесно…

Где-то на уровне подсознания меня одолевает жгучая зависть. Я знаю, что проигрываю этой стерве по всем фронтам. Мало того, что она раз в семьсот красивее меня, так она еще и друг семьи! А я кто? Всего-навсего малолетка на попечении Эддингтонов.

Жаклин садится в лимузин, Риз переводит внимание на меня и сразу переходит к делу:

– Нам нужно поговорить, дорогая. Поехали, поужинаем.

Уверена, она отвезет меня к матери, и тогда ссоры не избежать. Нет, так не пойдет.

– Прости, тетя, но я не поеду.

– Почему, Кэти?

– Я готова на диалог, только здесь… или в здании, – оглядываюсь на небоскреб.

– Ты все еще злишься? – спрашивает Риз.

Я молча отвожу взгляд.

– Дорогая, ты слишком строга к своей матери. – Неужели?

– Я просто не хочу ее видеть, – опускаю голову и смотрю на сцепленные пальцы. – Пока не хочу…

– Понимаю, но… – она нерешительно мнется, – Шэрил хочет забрать тебя в Мемфис.

О, какая «неожиданность»!

– Зачем? Я улечу в августе, как и планировала. К началу учебы.

Тетя долго и недоверчиво глядит на меня. Небось пытается понять, вру я или нет.

А я вру.

Я ведь не знаю, вернусь ли я вообще домой. Я ничего не знаю, потому что внезапно моя жизнь стала зависеть от ее сына.

Наконец, Риз делает глубокий вдох, словно испытывает облегчение.

– Шэрил улетает завтра утром. Если надумаешь попрощаться, то обязательно позвони, хорошо?

– Да, – коротко отрезаю я.

– Мне пора, – она наклоняется и целует меня в щеку, – тебя подвезти?

– Нет, спасибо. Я пройдусь.

Риз неохотно уступает мне и без лишних вопросов садится в «Мерседес».

Когда ее автомобиль встраивается в общий поток машин, я кладу ладони на колени и почти складываюсь пополам.

Боже, какое лицемерие!

Она знает, что я сплю с ее сыном, но не может это озвучить. Хочет выпроводить меня в Мемфис, но руками моей матери, притворяясь при этом доброй феей, хотя на деле является злой ведьмой.

Мне становится тошно.

До каких пор люди будут разочаровывать меня?

Распрямив спину, я включаю плеер и плетусь в сторону метро.

Из наушников льется 3 Doors down[44] «Здесь без тебя». Очень вовремя. Я как раз собиралась застрелиться где-то между Таймс-Сквер и Бродвеем.

Мысли беспорядочно мечутся: Роберт и я, Джейсон и наркотики, тетя и я, мама и я, тетя и Жаклин. Меня и впрямь вот-вот стошнит прямо напротив «Бургер-Кинг».