Гленн О'Брайен - Фактор внешности

Как-то раз между Бартом и Эдвиной все же зашел разговор о его модели.

— Мне нравятся эти браслеты, — заметил Барт.

— Они просто нелепы, — возмутилась Эдвина. — Ты можешь представить, чтобы Тадзио[40] появился в них или в этой идиотской бандане?

— По-моему, они вполне уместны! — настаивал Барт.

— Ужасны! Ты должен меня послушать! — кричала Эдвина.

Компромисс был почти достигнут, когда Эдвина предложила убрать хоть что-нибудь из стандартного рокерского набора, если бы Барт уступил.

— Нет, пусть остается бандана, она выглядит отлично, — отчеканил Барт.

Эдди посмотрел на Эдвину в нетерпении.

— Может, не стоит оставлять эту пошлость. Мальчик, кажется, очень гордится этими аксессуарами, но нам стоит поговорить с ним… деликатно…

— Деликатность-шмеликатность, — отозвался Барт, передразнивая Эдвину. Он знал, что его нью-йоркский акцент и без того изрядно раздражает подругу.

Эдвина схватила его за плечи и прижала к стволу оливы.

— Эта съемка для него шанс стать моделью, — продолжала она менторским тоном. — Если он сейчас не излечится от дурного вкуса, то потом ему все равно придется это сделать, иначе не на что рассчитывать… И вообще, какие надо иметь мозги, чтобы носить такое…

— Я у него вообще никаких мозгов не заметил, — огрызнулся Барт.

Эдвина покраснела от гнева и повернулась ко мне:

— Чарли, ты должен сделать что-нибудь.

— Что? — Честно говоря, у меня не было желания заботиться о чьей бы то ни было карьере, тем более когда речь шла неизвестно о ком.

— Это и так большая удача для мальчишки, с банданой или без нее, — ответил Барт, закурив сигарету, когда Эдвина отпустила его. — Ты и глазом моргнуть не успеешь, как он окажется на обложке «Вог».

— Тебе лучше бросить курить, — раздраженно отозвалась Эдвина.

— Я это и сделал когда-то, — тихо возразил Барт. — Но опять начал, когда мы познакомились.

Эдвина сделала классический разворот на высоких каблуках и удалилась.

— Думаешь, парень нормально выглядит?

— Бога ради, обрати внимание, как он смотрит на девушек. Они его интересуют гораздо больше, чем карьера модели.

— Ему плевать на свое будущее?

— Таким, как он, не до будущего. Их интересует настоящее. В будущем никто не может гарантировать, что он не умрет от передозировки, как это часто случается с парнями вроде него.

Я проснулся поздно, и когда прибыл к скале, где планировались съемки, Эдди уже был там. Волосы зачесаны назад, щеки нарумянены, одет в купальный костюм, мало чем отличающийся от тех, что носили герои Фицджеральда. Кара и Киттен, закутанные в черные прозрачные ткани, с густо подведенными тушью глазами, уже были готовы занять свои места, но Барт все никак не мог избрать наилучший вариант композиции. Киттен явно скучала, курила и стряхивала пепел в углубление в камне скалы. У Эдди глаза блестели от волнения, а губы дрожали. Кара тоже выглядела обеспокоенной настолько, что это стало заметно, чего с ней не бывало ранее.

— Ты уверен, что тут безопасно, Барт? — вскричала Кара.

— Конечно, не уверен. Я же не геолог. Думаю, здесь время от времени тоже происходят обвалы.

Киттен засмеялась, но Кара по-прежнему нервничала. При ярком солнечном свете было видно, как она бледна. В конце концов, Кара подошла к ассистенту и стала просить забрать ее со скалы и перенести обратно на землю.

— Ну вот! — возмутился Барт. — Теперь, когда я все устроил, ты собралась сбежать?

— Я не могу тут оставаться! — воскликнула Кара.

Я взобрался к ней и подошел совсем близко. Тогда она прошептала мне нарочно так громко, что ее слова могли расслышать абсолютно все:

— Он спятил. Отсюда явно кто-нибудь свалится.

— Я позвоню в журнал На этот раз он слишком далеко зашел, — сказала Эдвина и принялась нажимать кнопки телефона.

— Сейчас только четыре утра в Нью-Йорке, — предупредил я.

— Позвоню Анне домой!

— Ну, тогда она, возможно, и ответит, — согласился я, прислушиваясь к эху моего голоса, отраженному камнями.

— У меня кружится голова. Это солнце, да еще вода внизу. Неужели нельзя снимать на берегу моря? Там есть прекрасные гроты, — продолжала Кара, следящая за каждым движением Барта, неспешно докуривающего сигарету.

— Приведите сюда Юшку! — распорядился он, помедлив еще немного.

Я направился под тент, туда, где гримировали и одевали моделей. Юшка разговаривала по телефону и рыдала. Тушь ручьями текла у нее по щекам, а расстроенный визажист смотрел на нее, опустив руки.

— Только посмотрите, что она натворила, — произнес он убитым голосом.

Юшка бодро улыбнулась, заметив меня, и закрыла телефон.

— Барт зовет тебя. Он хочет, чтобы ты тоже стояла на утесе.

— Отлично, — прошипела она.

— Надо срочно поправить подводку, — предупредил визажист.

— Не надо, — возразила Юшка, — ничего страшного.

С этими словами она выбежала из-под тента, не обращая внимания на крики преследующего ее гримера и мои тоже.

— Он псих, — сообщила Кара Юшке, быстро взобравшейся на утес.

— Я, наверное, тоже, — ответила Юшка.

Она встала на место Кары и начала позировать в лучших традициях своего стиля сексуальной богини.

— Изумительно! — восклицал Барт. — Вот кому действительно суждено быть суперзвездой.

Кара ехидно усмехнулась, но Барт этого не заметил.

— Но весь макияж расплылся! — в отчаянии закричал визажист, сняв соломенную шляпу, под которой прятался от солнца.

— Что ж, можешь подняться к ней и подправить, — предложил Барт.

Тот, щурясь, взглянул на вершину утеса и тихо ответил:

— Нет.

— Что-то я не расслышал, — отозвался Барт.

— Нет! — громко крикнул визажист с таким ужасом в голосе, что все рассмеялись.

Эдди вдруг закрыл глаза, и я содрогнулся при мысли, что сейчас он наклонится вперед и рухнет с высоты утеса вниз, в море.

— Эдди, с тобой все в порядке? — окликнул его Барт.

Эдди открыл глаза и улыбнулся.

— Все нормально. Начинаем. Вам надо выглядеть так, словно вы боги, сошедшие с Олимпа! — велел Барт.

И вот боги и богини принялись вставать в позы, строить гримасы, прихорашиваться. Делали они это автоматически, как другие люди зевают или щурятся. Ветер трепал верхушки деревьев, но их шум заглушал треск камеры Барта.

И вдруг раздался окрик, которого никто не ожидал и не понял, поскольку никто не знал итальянского. Я по крайней мере не разобрал ни слова. Возможно, остальным помешали шум моря, пролетающего самолета или тарахтение моторной лодки, но Юшка замерла и уставилась вниз. Данте стоял на площадке рядом с нами и звал ее жестами спускаться. Барт оторопел от такого вмешательства в его работу.