Марго Романова - Тайга
Теперь ее душа была спокойна. Почти спокойна. Ее девочка очень сильная, хотя с виду такая хрупкая и беззащитная. Она обязательно справится с этим тяжелым грузом знания и поступит с ним так, как посчитает нужным. Ей же остается только горевать, и дальше оплакивая судьбу своих любимиц. Когда-нибудь и она с этим справится и, наконец, наведет порядок в лесу. Но только ни сейчас, ни сегодня и ни завтра… Это время она полностью посвятит ей, своей красавице. Она будет любоваться ею, петь ей свои протяжные песни, согревать своим дыханием. Она будет прощаться с Рябинушкой, прощаться и прощать.
* * *— Чего же мы сидим?! — вдруг вздрогнул Николай. — Ты мокрая с ног до головы. Замерзла, наверняка. Да и мне собираться пора. Дорога длинная, а завтра с утра на работу.
— Я уже готова! — Рябинушка ловко вскочила на ноги и тут же скорчилась от резкой боли. Громко застонав, она повалилась на бок и обхватила руками круглый животик. Страшные судороги прошли по ее телу, и она затихла, обмякла, замерла в неудобной позе.
— Что случилось?! — безумно испугался Николай. — Что с тобой?
Заглядывая в бледное лицо, он пытался рассмотреть в нем хоть какие-то признаки жизни. Страшная догадка пронзила его мозг, но он не мог, не хотел в это верить. Бессмысленно ползая вокруг Рябинушки, он жалобно поскуливал, словно крошечный щенок, выброшенный из теплой конуры жесткой хозяйской рукой. И тут его воспаленный взгляд уловил легкое движение ее ресниц. Или ему показалось? Преданно заглядывая в ее лицо, он замер, так и стоя на коленях, вздрагивая всем телом от могучих волн страха и отчаяния, прокатывающихся по нему. Нет, не показалось! Рябинушка действительно пытается приоткрыть глаза!
— Милая моя, любимая, родненькая, очнись, прошу тебя, посмотри на меня, — взмолился он, склоняясь над ее лицом, обжигая ее своим горячим дыханием. — Господи, помоги ей! Дай ей сил, Господи! Услышь меня, молю. Я ведь никогда и ни о чем не просил тебя. Только сейчас, только сегодня помоги мне. Верни ее мне! Прошу тебя, верни!
— Со мной все в порядке, — донесся до его сознания тихий голосок. — Не плачь. Мужчинам слезы не к лицу. Кажется, так у вас принято говорить?
Зазглянув в любимые глаза, он легонько улыбнулся, лег рядом с Рябинушкой на мягкий мох и прижал ее к себе.
— И не нужны нам никакие перины, водяные матрасы и прочая ерунда, — с вожделением втянул он в свои легкие свежий воздух, покрепче обнял Рябинушку и закрыл глаза. Казалось, прошло всего несколько минут. Но когда Николай приоткрыл веки, было уже темно. Рябинушка дремала рядом с ним, чему-то улыбаясь во сне. Будить ее было жалко, настолько безмятежным и счастливым казалось ее лицо. Но надо было идти домой. Николай поднял руку, которой обнимал ее. Рябинушка зябко поежилась и непонимающе посмотрела на него сонными глазами.
— Мне холодно, — прошептала она и протянула к нему руки.
— Надо идти, — повернул к ней взлохмаченную голову Николай.
Рябинушка сдавленно хихикнула.
— Ты чего? — сдвинул он брови.
— Ты такой смешной! — засмеялась она. — У тебя на голове словно рожки выросли. Как у олененка.
— Ну, с оленем — это ты погорячилась, — стараясь разгладить сбившиеся волосы, пропыхтел Николай. — У нас так называют мужчин, которым жены изменяют. А в тебе я уверен даже не на сто, на все двести процентов.
Николай встал и протянул руку Рябинушке, помогая подняться ей.
— Так, — протянул он, оглядываясь по сторонам. — Как бы нам с тобой не заблудиться.
— Не заблудимся, — уверенно проговорила Рябинушка и потопала босыми ногами направо.
— Ты уверена, что нам сюда? — засомневался Николай.
— Не на сто, а даже на двести процентов, — бодро произнесла Рябинушка и, немного подумав, спросила. — Скажи, зачем ваши женщины изменяют своим мужчинам? Зачем им чужой человек, когда есть свой?
— По разному бывает, — зябко поведя плечами, задумался Николай. Он шел следом за Рябинушкой, полностью отдавшись на волю ее интуиции. Все-таки она — лесной житель, а значит должна лучше ориентироваться в такой глуши. — Иногда женщин толкают на измену вполне объективные причины. В этом случае они бросаются в объятия другого мужчины в поисках лучшей жизни.
— Не понимаю, — Рябинушка резко остановилась и удивленно посмотрела на него. — Что же это за причины такие?
— Не останавливайся, милая, а то мы совсем здесь окоченеем, — попросил Николай и сам потащил ее за руку в заданном направлении. — Например, муж-пьяница, который спускает на выпивку все деньги, да еще своих домочадцев гоняет.
— Точно, недавно я смотрела передачу про такого человека! — вспомнила Рябинушка. — Потом проплакала весь день. Пьяный мужчина топором зарубил свою жену и маленького сына, а потом лег спать. Когда проснулся, даже не помнил, что произошло.
— И так бывает, — все больше прозябая, подтвердил Николай и сильней потянул девушку за руку. — Но порой получается и так, что женщина от хорошего мужа гуляет. Либо любовь запоздалую повстречает, либо просто от скуки.
— Мне показалось, что вашим женщинам совсем некогда скучать, — вновь притормозила она. — Работа, домашнее хозяйство, дети. И собой они любят заниматься, на танцы ходят, на йогу и еще операции какие-то делают, чтобы не стареть. Почему-то они очень бояться старости. Столько я наслушалась про всякие там морщинки и пигментные пятна, что и сама их опасаться начала. Еще про апельсиновую корку какую-то говорят. В общем, много у них страхов бессмысленных, которые мешают им жить и просто радоваться каждому новому дню.
— Солнышко, хватит тормозить! — не выдержав, возмутился Николай. — Вон, уже деревня виднеется. Скоро будем дома, в тепле. Мне и спать то осталось совсем немного. Завтра опять на работе буду носом клевать.
Рябинушка послушно ускорила шаг, но при этом обиженно засопела.
— Не обижайся, — продолжая тянуть ее вперед, попросил Николай. — Я промерз до костей. Да и за тебя страшно, простынешь еще. А тебе болеть нельзя.
Она тут же отошла, забыла про свою обиду и быстро засеменила следом.
Анастасия Викторовна ждала их во дворе. Опухшими от слез глазами, она напряженно вглядывалась в кромешную темноту. Плакать не было больше сил. Она лишь жалобно всхлипывала, по привычке вытирая платочком сухие глаза. Скрип калитки вывел ее из оцепенения, сковавшего все тело и сдавившее мозг в плоский пятак. Не глядя перед собой, бросилась она на этот звук. Споткнувшись о вывороченный из земли камень, женщина плашмя рухнула на землю. Она застонала от резкой боли и опять в голос зарыдала.
— Анастасия Викторовна, что же вы так неосторожно? — подхватили ее сзади сильные руки, как маленькую девочку, отряхнули от грязи ее колени, взметнулись вверх и подняли ее подбородок.
