Мария Коваленко - Высота (СИ)
- Да... В твоем состоянии катаются обычно только в вытрезвитель, - старый друг по-прежнему не верил своим глазам. И не во внешнем виде ученика было дело. Потной майкой и трехдневной щетиной тут не обошлось. Что-то было не то во взгляде Булавина.
- Глебушка, что случилось? - встревожено спросил старик. - Я тебя уже лет двадцать знаю, а в таком виде вижу впервые.
- Да, все нормально, - отмахнулся тот. - Завтра буду в строю.
- Знаю, что будешь... Но все-таки?
- Устал, чертовски устал, - сил не было на самом деле. Вначале соревнование, азарт, адреналин, постоянное напряжение. За этим Лешкино падение, оно вообще из колеи выбило. А потом...
- Ладно, не хочешь говорить прямо, спрошу иначе, - Кузьмич догадывался, в чем на самом деле проблема, не просто так помощница шефа трубку не берет. - Где Карина?
Вопрос попал в цель.
- Карина ушла, - ни пояснять, ни оправдываться не хотелось.
Вместо этого Глеб снова поднял крышку рояля. Почему-то вместо приятной мелодии пальцы упрямо наигрывали похоронный марш. За последнюю пару суток он так часто сбивался на этот примитивный мотивчик, что уже перестал удивляться.
- Однако, - хмыкнул инструктор. - Неужто твоя непробиваемая броня дала трещину?
Булавин даже не обернулся. О своей "непробиваемой броне" он мог бы многое рассказать, пожаловаться на судьбу или просто попросить плеснуть новую порцию виски в стакан, но что толку? Костяшки на обоих кулаках сбил, доказывая стенам, что ему не больно.
И ведь было не больно... в самом начале. За ночь на узкой койке Кузьмича так убедил себя в том, что поступил правильно, потом еще день ничего не болело. Отпрыгал не хуже чем в молодости. Судьи восхищенно охали, зрители хлопали в ладоши, а он без всяких эмоций снова шел на старт и прыгал. Точно, расчетливо и быстро. Как итог - заслуженное второе место, невиданный успех для "новичка", пусть даже на местечковых соревнованиях.
Потом тоже все шло по накатанной. Возвратился в пустую комнату с медалью в кармане, умылся, собрал вещи, и все было нормально. Непривычно - да, но больно - нет. И только ночью, проснувшись в холодном поту, понял, что все... Лучшее стало прошлым. Его Карина, его самая лучшая девочка с красивыми романтическими мечтами и большим сердцем, ушла от него.
"А могло ли быть иначе?" - задавался вопросом, но ответ не радовал. Оставалось ждать, смотреть на нетронутую подушку рядом и ненавидеть себя. Каких-то жалких пять минут спора перечеркнули его собственную сказку. И на хрустальный башмачок надеяться не стоило, ведь он не принц. Не любовник, не начальник и не муж...
- Ну, какой из меня, к чертовой матери, муж? - с горечью в голосе сказал пианист.
- Думаю, не самый худший, - ответил Кузьмич. В этом он ни секунды не сомневался.
- Иван, ей двадцать три, а я давно не мальчик. Плюс травма... - он невесело усмехнулся. - Даже твой чудо-доктор никаких гарантий не дает. Тут, знаешь, или молодая жена или последние годы спорта. Хорошенький выбор!
- Глеб, она ведь не такая, как Марина. Она бы ждала.
- Сколько ждала? - от вопросов начинала болеть голова. Бесполезный спор, сам уже сотни раз взвешивал все за и против, но итог был прежним. - Сколько бы она ждала? Год-два? Видеться с мужем на выходных, а то и реже- ты думаешь это мечта молодой женщины?
- А клуб? Мне казалось, что ей у нас неплохо...
- Иван, ты ведь сам видел, что случилось после падения Лешки... - воспоминания всплыли в памяти. - Это будет не жизнь, а нервотрепка.
- И ты решил, что даже пробовать не стоит! - Кузьмич чуть не грохнул кулаком о стол. - Рассудил за двоих и вынес приговор! Молодец, Булавин, а о ней ты подумал? Что она чувствует, как переживает?
Глеб затравленно посмотрел другу в глаза. Умеет тот добраться до самых болезненных ран. Внутри все сжималось от ярости и отчаянии, но он "машина", его девочка все правильно сказала. Он железная бездушная машина по заколачиванию денег и медалей. Только чего ж так паршиво?
- Мы не так уж и долго были вместе. Она забудет, в двадцать три раны заживают быстрее, - Глеб отошел наконец от инструмента и налил себе выпить. Мысль о том, что рядом с его женщиной вскоре появится другой, пока без хорошей порции виски даже допускать не хотелось. И без разницы, эгоизм это или ревность, в святые он никогда не рвался.
- А твои раны? Неужели так просто вырвать ее из жизни? - невесело усмехнулся инструктор.
- Не трави душу, - мужчина скривился, как от боли.
- Ага! А еще скажи, что ты в нее не влюбился, как пацан!
- Нет, не как пацан... Ты хочешь знать, люблю ли я ее? А я не знаю! Это какая-то дикая смесь из необходимости, привычки и зависимости, когда врозь скучно, а вместе и вечности мало. Я раньше не знал, что так бывает, как не думал, что могу быть счастливым от одного только вида спящей рядом девушки. Она так забавно сопит... А сейчас вот бессонница...
- То-то я смотрю, снотворное хлещешь литрами, - Кузьмич ткнул на пустую стеклотару. - И как, помогает? Ух, видела б тебя Карина...
Булавин не смог сдержать улыбки. Его молоденькая помощница наверняка устроила бы настоящий разнос с лекцией о вреде алкоголя, а потом напоила бы бульоном и уложила спать. Спать... Глаза слипались.
- Знаешь что, - Кузьмич покрутил в руках опустевший бокал. - Я тебе, конечно не советчик, но считаю, ты допустил ошибку. Не исключено, что самую большую в своей жизни.
- Иван...
- Не перебивай, когда старшие говорят! - от усталости сил на долгие разговоры у Кузьмича не осталось. Добраться б до дома. - Травма твоя, ее молодость, парашютизм этот экстремальный - все только страхи. Не верю, что два любящих друг друга человека не способны придти к компромиссу.
- О чем ты говоришь! - Глеб чуть снова не ударил в стену. - Да я лет через десять, когда она по-настоящему расцветет, возможно, буду уже с палочкой ходить.
- А она будет ходить за ручку с детьми! Маленькими очаровательными ангелочками от другого мужчины!
Удар в стену получился громким, даже Дольф предпочел спрятаться за диван от греха подальше. Кто ж их знает, людей этих? То целуются всю ночь, поспать нормально не дают, то стены бьют...
