Притворство с привилегиями - Лили Голд
— Если бы мне было не плевать на прическу, — выдыхаю я, — у тебя были бы проблемы.
Зак ничего не говорит, снова погружаясь в меня. Мое тело содрогается, по нему пробегает дрожь, и я использую ноги, чтобы притянуть Зака ближе. Мне нужно, чтобы он был ближе. Чтобы каждая частичка нас соприкасалась. Чтобы он был внутри меня. Моя киска такая чувствительная и болезненная, что это почти причиняет боль. Я прижимаюсь к Заку, отчаянно нуждаясь в давлении, несмотря на боль. Я ничего не могу с собой поделать. Мне это нужно. Я насквозь мокрая и постепенно становлюсь все более и более безумной по мере того, как давление внутри меня нарастает.
— Боже, — бормочу я. — Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста.
— Что «пожалуйста»? — Зак двигает бедрами, задевая чувствительную точку внутри. Влага стекает по моим бедрам, и я сдерживаю тихий стон, яростно двигая бедрам. Я так близко.
— Больше, — выдыхаю я, и Зак быстро подчиняется. Потянув вниз вырез платья, он начинает массировать грудь. Я выгибаюсь, отголоски удовольствия проносятся сквозь меня и сжимают внутренности. Зак рычит, опускает голову и втягивает в рот одну твердеющую вершинку. Горячий влажный язык скользит по чувствительной коже, и я вздрагиваю всем телом. Холодный ночной воздух обдувает грудь, вызывая покалывание.
И все же этого недостаточно. Я опускаю руку между нашими телами, скользя ею по своему животу. Зак хватает ее и прижимает к стене.
— Нет, — рычит он.
— Если ты не хочешь прикасаться ко мне, это сделаю я.
Зак наклоняется вперед и проводит языком по моей шее, освобождает запястье и просовывает руку мне между ног, не останавливая движений бедрами. Я задыхаюсь, мое тело дергается, когда мозолистый палец соприкасается со сладким местечком.
— Ох. Боже. Зак. — Я откидываю голову назад, прислоняясь к стене. — Зак.
Его бедра прижимаются к моим.
— Не надо, — бормочет Зак. — Не произноси моего имени.
Я кусаю его за ухо, достаточно сильно, чтобы он вздрогнул.
— Я буду говорить все, что мне, черт возьми, вздумается. — Я снова кусаю его, сильно впиваясь зубами в мочку уха.
Он стонет, утыкаясь лицом в изгиб моей шеи.
— Ты такая… — он замолкает.
— Да, — признаю я. — Такая.
Его хватка на мне усиливается. Зак врезается в меня снова и снова, трахая так сильно, что белые звезды вспыхивают у меня перед глазами, и удовольствие сотрясает все тело. Я так увлечена, что мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что моей шеи касается что-то теплое и влажное.
Он плачет?
— Зак. — Я отстраняюсь, мое зрение затуманено. — Эй. Эй. Ты в порядке?
Он кивает мне в шею.
— Посмотри на меня, — требую я, но он не слушается. Я чувствую напряжение, исходящее от него волнами. Его мускулы напряжены и тверды. Он снова толкается в меня, и я задыхаюсь, извиваясь. Я чувствую, как внутри меня нарастает освобождение, словно волна, готовая поглотить меня целиком.
— Зак. Боже. Я сейчас…
Он прижимается своим лбом к моему и запечатывает наши рты поцелуем, заглушая мои крики, когда давление достигает пика, и я кончаю.
На этот раз кульминация не быстрая и резкая, а мягкая и опьяняющая, словно прилив тепла, который становится все горячее и сильнее по мере того, как проходит сквозь меня. Я стону, когда сад, звезды, лунный свет и мягкое сияние фонаря исчезают, превращаясь лишь в шум. Тепло проникает под мою кожу, растекается по венам и обжигает внутренности.
— Боже, — бормочет Зак, прижимаясь еще ближе. Его массивное тело вздрагивает, когда он начинает кончать. Обычно, когда он кончает, то рычит, как медведь; но сейчас Зак хранит полное молчание, крепко стиснув зубы, как будто пытается бороться с удовольствием. Я прижимаюсь к нему, вздыхая, чувствуя, как наши тела сливаются воедино в темнеющем саду.
В конце концов, это чувство проходит, но я не отпускаю Зака. Медленно он опускает меня обратно на землю, удерживая в вертикальном положении, поскольку мои туфли слегка утопают во влажной траве. Я прислоняюсь к нему, переводя дыхание. Сердце трепещет в груди.
То, что мы только что сделали, не должно быть романтичным. Нет ничего поэтичного в быстром перепихоне в укромном месте. Но так или иначе, это так. Я провожу пальцами по волосам Зака, наблюдая, как фонарь подсвечивает его кожу золотым. Зак выглядит прекрасно, растрепанный и запыхавшийся. Запрокинув голову, я прижимаюсь губами к его губам.
— Я люблю тебя, — бормочу я, даже не подумав, прежде чем сказать это. Слова просто вырываются, словно воздух из легких.
Зак вздрагивает, отстраняется, и я, наконец, вижу его глаза. Они налиты кровью и опухли.
Мой желудок сжимается. Я не могла себе этого представить. Он действительно плакал. Что-то не так. Это из-за его ноги? Я сделала ему больно? Я тянусь к Заку и обхватываю ладонями его подбородок.
— Зак…
Он вырывается из моих объятий, натягивает обратно брюки и застегивает пуговицу, тяжело дыша.
Я разглаживаю платье и стираю блеск со щеки, внимательно наблюдая за ним.
— Может, нам стоит вернуться в номер? — тихо говорю я.
Зак судорожно сглатывает и качает головой.
— Я больше так не могу, — говорит он скрипучим голосом.
Холодок пробегает у меня по спине. По тону его голоса я понимаю, что Зак говорит не только о свадьбе.
— О чем ты? — осторожно спрашиваю я.
Зак машет рукой между нами, не встречаясь со мной взглядом.
— Это. Уроки. «Свидания». Поцелуи, секс, вся эта чушь про фальшивые отношения. Мы больше не можем этим заниматься. С меня хватит. Хватит.
Глава 62
Лейла
Требуется несколько мгновений, чтобы до меня дошли его слова.
— Итак, позволь мне внести ясность, — медленно произношу я. Холодный ветерок пронесся по саду, послав мурашки по моим обнаженным рукам. — Ты пришел сюда, чтобы переспать со мной в последний раз, а потом бросить.
— Я не хотел, чтобы все произошло так, — говорит Зак, его лицо превращается в маску. — Я должен был… Должен был убедиться, нужно ли мне заканчивать со всем этим. И с меня определенно хватит, если ты думаешь, что любишь меня.
Я изучаю его, пока он поправляет рубашку, теребя манжеты. Я чувствую, как внутри все леденеет.
— Верни мне мой ключ, — говорю я в конце концов.
Он вскидывает голову.
— Что?
— У тебя есть ключ от моей квартиры. Отдай его. Я не хочу, чтобы он у тебя был.
Зак смотрит на меня так, словно я только что дала ему пощечину.
— Ты злишься на меня, — хрипло произносит он.
— Да, — говорю я. — Злюсь.
Он качает головой.
— Лейла, это нечестно. Ты же знаешь.
— Разве? Это
