Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко
– Больно ты мне нужен! Нашелся защитник!
– Ты топай, топай. – Север, идущий сзади по лестнице, грубовато подтолкнул меня в спину.
– Как же ты меня бесишь, Панферов!
– Это взаимно, Орлова!
Примерно так мы любезничали всю дорогу. Когда такси остановилось у моего дома, Север вышел из салона, чтобы довести меня не только до калитки, но и до двери.
– Ты издеваешься? – заворчала я, стоя у машины. – Тут два шага до дома. Ты это специально, чтобы еще сильнее меня побесить?
– Шевелись давай, Орлова, – невозмутимо велел он. – Или мы тут всю ночь стоять будем?
На пороге я уточнила:
– Может, ты и домой зайдешь, зубки мне почистишь, подушечку взобьешь? А заодно проверишь все задвижки на окнах. Вдруг ко мне ночью кто влезет?
– С этим уже сама справишься, – буркнул Север. – Или своего Ерофеева вызови. Это он у нас в ночную смену работает. Беспокойной ночи и кошмарных снов, Орлова!
С этими словами он развернулся и пошел прочь. Я вся затряслась от двусмысленности его слов. У двери на стеллаже лежали прищепки, я взяла горсть и с яростью бросила Северу в спину. Несколько попали в цель.
– Эротических снов, Панферов! – крикнула я. – Пусть тебе голый Черепанов приснится! Только не пачкай свои желтенькие трусишки, мама не отстирает!
Панферов, не оборачиваясь, поднял руку и показал мне средний палец. Я вошла домой и громко хлопнула дверью. На кухне я выхлебала два стакана воды – так разнервничалась из-за перебранки. Разгоряченная, я шумно дышала. Только заметила, что за мной с любопытством наблюдает папа.
– Дочь, а ты точно была на английском?
– Да просто выбесил этот герундий, – сердито бросила я.
– От герундия до отглагольного существительного… – ответил папа тоном мудрого старца. В его глазах горели веселые искорки.
Я закатила глаза к потолку и раздраженно вздохнула. Наверное, он видел в окно, как мы с Севером ругаемся.
– Ой, пап… – Я махнула рукой.
Папа поднял руки:
– Молчу-молчу.
Телефон зазвонил: это Света.
– Саш, мы с Ромкой билеты покупать собираемся на мюзикл «Граф Монте-Кристо», на двадцатое ноября, это пятница. Не хочешь с нами? – предложила подруга.
– Да не, куда мне? Еще обидишься потом, что я вам снова мешаю, – уколола я.
Света запыхтела в трубку.
– Да ладно, я шучу, – примирительно сказала я. – Ну чего я правда с вами потащусь третьей лишней?
– А давай Севера возьмем! – оживилась Света.
– Ой, нет, только не это! – поморщилась я и вздрогнула, представив, как мы идем в театр вчетвером, словно две парочки.
– А что такое? – спросила Света с хитрецой.
– Он меня сейчас просто выбесил!
– А что случилось?
И я все выплеснула на подругу.
– Ну вот тем более позови его! – посоветовала она. – Будет повод помириться. Смотри, мы берем восьмой ряд по центру, и рядом еще есть свободные места.
– Да не хочу я с ним мириться, видеть его не могу! – возмутилась я и провела рукой по шее, забыв, что Света меня не видит. – Он у меня вот здесь вот. Наглый хам, просто отвратительный, мерзкий…
– Сашка, Сашка, – пропела Света как будто свысока. – Да ты в него влюбилась!
– Какая там любовь? – вспыхнув, перебила я и свирепо процедила: – Мне убить его хочется! На рожу его самодовольную нацепить его желтые труселя, чтобы улыбочку эту тошнотную не видеть, а потом ими же и придушить!
Выплеснув на Свету все свое накопившееся негодование, я, удовлетворенная, попрощалась с подругой и отключилась.
Какой ужасно длинный день… Он начался с того, что мне под дверь подсунули труп вороны, а закончился тем, что я видела желтые боксеры Севера Панферова. Если бы мне кто-нибудь сказал вчера, что сегодня произойдет хотя бы одно из этих сумасшедших событий, я бы ни за что не поверила.
У себя в комнате я рухнула на подушку и уснула еще в полете.
* * *
Утром пришло сообщение от Севера: он прислал мне список команд, которые я изучила за завтраком.
Приступить к чему-либо – Нур-Султан
Закончить – Ямусукро
Отставить – Тегусигальпа
Вольно – Найроби
Направо – Хельсинки
Налево – Катманду
Кругом – Пхеньян
Левое плечо, вперед марш – Тбилиси
Правое плечо, вперед марш – Подгорица
Стой – Стокгольм
Разойдись – Гватемала
В атаку – Сантьяго
Защитная стойка (пригнуться, закрыть голову руками) – Копенгаген
Упасть – Эль-Кувейт
Встать – Браззавиль
Сесть – Люксембург
Следом Север прислал пояснение, что список будет пополняться со временем. Пока что это – самые необходимые команды. Север попросил выучить их как можно быстрее, чем я и занималась за кофе с бутербродом. Вчерашней ссоры как будто и не было.
В школе, не увидев Женю, я написала ему сообщение: спросила, придет ли он ко мне после уроков, чтобы поискать пленку. Оно осталось непрочитанным. Я звонила и писала Жене еще несколько раз в течение дня, но он так и не ответил. Да что такое?
Дома пришлось продолжить поиски одной. Одевшись потеплее, я поднялась на чердак. Я разобрала коробки с книгами, затем – ящики со старой техникой, где оказалось много всего удивительного, например советский комбайн, который помнил рождение моей мамы. Я вытащила из коробки серию книг «Таймлесс», а под ними оказалась вся сага «Сумерек». Накатила ностальгия. Года три назад я так зачитывалась этими книгами, больше меня ничто так сильно не цепляло.
Я вымоталась. Мучила жажда, ноги гудели. От пыли слезились глаза, текли сопли и чесалась кожа. Все, на сегодня хватит, еще ведь уроки делать. К дебатам я готовилась до глубокой ночи: не могла позволить себе проиграть Северу. Параллельно я пыталась дозвониться до Жени, но тщетно.
На следующий день он снова не появился в школе. Я забеспокоилась. Может, заболел? Или случилось что-то серьезное? Отвлек меня только урок английского. На дебатах Север утверждал, что война полезна для экономики, а я опровергала этот тезис. Планировалось, что за время урока выступят шесть пар. Нас вызвали первыми, и вместо положенных пяти минут мы «отъели» пятнадцать. Спорили мы с Севером яростно, ведь я всегда была против войны, а он видел в ней необходимость. В итоге за урок успели опросить всего четыре пары.
Мы вышли к доске с тетрадями, где написали себе подсказки. Север заговорил по-английски и начал с утверждения:
– Война поднимает экономику, поскольку государство начинает больше производить.
Я на английском возразила:
– Но также война вредит экономике, поскольку уничтожает ценности, которые экономика создает.
Вышла заминка –
