Цугцванг (СИ) - Тес Ария
— Спор родился от моей ярости. Все знают: Лилиана любит свою маленькую сестричку, как безумная. Ты и твое участие причинило ей гораздо больше боли, чем я когда-либо смог бы сам. Если бы не все это, я бы к тебе не приблизился, потому что все еще помнил маленькую, милую девочку, сошедшую с самолета в красивом, пышном платье…
— Боже… — покраснев, я жмурюсь теперь сама, а потом вдруг издаю смешок и смотрю в его сторону, — И какого это было трахать меня? Если опираться на эти воспоминания, м?
Макс улыбается в ответ хитро, потом отгибает уголки губ и пожимает плечами.
— Просто прекрасно. Каждый раз.
— Не смешно. И вообще, вдруг ты бы облажался, м? Ты же не видел меня, а я могла стать жирной, например?
— Ты была бы прекрасна в любом размере, но и это не совсем так. После заключения спора, я поехал посмотреть на тебя в Академию. Вы как раз ставили какой-то спектакль…
— Я в нем не участвовала.
— Как же? Ты была деревом.
«Боже…» — мысленно чертыхаюсь, но не могу сдержать тихого смеха.
— …Все вокруг что-то делали, а ты лежала на сцене и играла солнечным зайчиком с котенком…
«Я совсем забыла о Бантике!» — расширяю глаза, выуживая воспоминание, когда как раз распределяли роли. Самое интересное, как по мне, было заставить Бантика бегать по кругу, когда как мои одноклассницы шипели, дергали текст и соревновались в остроумных шпильках в сторону актерских способностей друг дружки.
— Так вот почему котенок! — осеняет внезапно, и Макс коротко кивает, — А наврал про лестницу…
— Не наврал. Ты действительно ведешь себя, как котенок. Одно лишнее действие — бежишь. Надо вести себя аккуратней, чтобы не спугнуть.
— Какая проницательность, — фыркаю, сложа руки на груди, — И? Как тебе перспективка со мной спать?
— Очень неплохо. Ты лежала кверху своей чудной попкой, а потом и вовсе встала на…
— Бла-бла-бла! Молчи!
— Ты сама спросила, — с какой-то странно нежностью парирует, а потом пожимает плечами и добавляет, — Ты очень красивая, Амелия, и я больше не видел в тебе ребенка. Я тебя захотел.
«Трогательное признание…» — пронеслось в голове с тихой грустью, Макс также тихо прошептал.
— Ты сама спросила.
Макс снова смотрит на меня прямо и твердо, потом и вовсе встает и подходит близко. Нас разделяет всего шаг, он изучает меня с высоты своего роста, пока не вздыхает и, расправив плечи, продолжает, словно подсобрав смелости.
— Я не буду врать, что все изменилось сразу, как мы познакомились — это была бы неправда. Все было в силе даже когда я переехал к Кристине, но когда ты впервые мне отказала, тогда я понял. Все будет иначе.
— Когда это я тебе отказала?
— В квартире Адель.
Бам! То, о чем я так долго думала, подтвердилось, и я не знаю, как мне реагировать. Смотрю на него, вижу в глазах стыд? Раскаяние? Сожаление? Не уверена, но решаю тихо уточнить.
— Вы собирались…
— Да, — с неохотой, но признается, — Мы хотели развести тебя на секс втроем. Даже поспорили, выйдет или нет.
Оглушающий шлепок. Не знаю, в сотый раз, наверно, я даю ему пощечину, почти рыдаю и отступаю на шаг, но сейчас он не злится. Макс стойко принимает мою реакцию, его голова повернута вбок, он молчит. Нет ни тяжелого дыхания, ни игры желваками, нет никакой злости — он смиренно выжидает, потом поворачивает на меня голову и кивает.
— Я заслужил.
— Ты мудак…
— Знаю, но я не хочу тебе врать и что-то утаивать. Я хочу рассказать всю правду, какой бы дерьмовой она не была.
— И какую же правду я должна узнать еще, а?!
— Что я хотел не только выиграть, но и получить тебя.
Я закрываю лицо руками, стараюсь взять себя в них, потому что не хочу рыдать перед ним. Да и разве я могу быть слабой в его присутствии? Выдыхаю. Убираю волосы назад, молчу, не смотрю на него больше, потому что не хочу. Он причиняет мне боль, его поступки и решения причиняют, но, наверно, я все же хочу услышать историю целиком, поэтому не ухожу. Я слушаю…
— Все началось со спора, потом с ним смешалось желание. Меня к тебе тянуло, и я тебя хотел.
— Почему ты не отправил полное видео своим друзьям?
— Из-за того, как ты пришла ко мне тогда.
Макс пожимает плечами. Он кажется спокойным, хладнокровным и даже отстраненным, но лишь внешне. В глубине его глаз я читаю другие чувства: ему некомфортно, он немного напуган, не хочет говорить мне все, но говорит дальше.
— Ты была такой милой, такой напуганной, а старалась держаться, и я просто…не смог. Посчитал, что будет достаточно куска.
— Его было достаточно?
— Нет, конечно, — коротко усмехается и смотрит в сторону, — Тогда я чуть не проиграл.
— Какая жалость…и о каких изменениях ты говоришь?!
— О том, что довольно быстро я понял, что влюблен в тебя, и спор уже не имел никакого значения.
— Влю…блен? Влюблен, значит?!
— Я должен был скинуть целую папку с видео подтверждениями, как с каждым разом толкаю тебя ступить все дальше и дальше, но не отправил ни одного. Я проиграл. Моя машина, на которой ты так классно покаталась с Лексом, теперь принадлежит ему.
— Мне посочувствовать?!
— Я не прошу у тебя сочувствия! — повышает голос в ответ, — Я просто…я хочу все объяснить!
— Что ты хочешь объяснить?! — усмехаюсь в ответ, быстро стирая слезы, — И с каких пор ты вообще хочешь что-то мне объяснять, а?! Ты должен был мне все рассказать! Не сразу, но хотя бы после того, как меня забрал!
— Я много раз хотел тебе признаться…
— И что тебе мешало, а?!
— Да я не знаю, как оправдаться за то, что я сделал!
Орет, а потом резко спихивает с кухонной гарнитуры заварочный чайник и также резко отходит обратно к окну вместе со звоном стекла. После этого комната погружается в тишину: Макс молчит, стоит ко мне спиной и смотрит себе на руку, где как раз покоится змея.
— Ты спрашивала, что значит эта татуировка? — хрипло, тихо спрашивает, не поворачиваясь, — Я набил ее после того, как увидел свою девушку в объятиях своего отца. Это что-то вроде напоминания о том, что случилось, и что с этого момента я не позволю себе упасть в любые чувства к женщине, кем бы она не была. Но я упал…
Вздыхает и поднимает голову, пару мгновений снова молчит, только после них поворачивается.
— С тех пор, как я понял, что влюблен в тебя, больше всего на свете боялся, что ты узнаешь всю правду. Не только из-за того, что это осложнило бы мне жизнь, но и потому что тебе было бы больно. Я этого не хотел. Когда я заключал спор, ты была лишь разменной монетой, никто даже не думал о том, что ты почувствуешь, а потом только это и осталось. Я миллион раз хотел рассказать тебе кто я на самом деле, что делаю в квартире Кристины и какие отношения связывали нас с Лилианой…
— Но не рассказал.
— Потому что я боялся тебя потерять. Это малодушие, но такова правда. Я и сейчас боюсь, что ты никогда не сможешь меня простить, даже не смотря на то, что все действительно изменилось.
— Ты ждешь, что я поверю?…
— Я жду другого.
— И чего?
Макс подходит обратно ко мне, и так как я не успеваю отреагировать (да и не знаю в действительности хочу ли отступать), берет мое лицо в ладони.
— Я хочу, чтобы ты дала мне шанс все исправить. Знаю, что о многом прошу, но…черт, да, то, что я сделал — отвратительно и ничтожно, но сейчас я перед тобой полностью честен. Я жалею о том, что предложил этот спор, жалею, что долго следовал глупому плану, и жалею, что не рассказал тебе всю правду сам.
— Зачем ты просишь меня об этом? — также тихо спрашиваю, отстраняюсь и опускаю глаза в пол, неловко потирая предплечье, — У тебя есть чувства к моей сестре…
— Это неправда.
— Макс, я сама видела.
— Иногда я отвечаю на ее взгляды, потому что так проще держать ее под контролем, но я ничего к ней не испытываю.
— Когда я в прошлый раз тебя спрашивала…
— Я не говорил, что люблю ее.
— Но ты промолчал! Иногда этого достаточно, чтобы все понять.
