Это всё ты - Елена Тодорова
– Не надо из-за меня… – выдыхаю, предчувствуя его настрой.
Но закончить не успеваю.
– Подожди здесь, зай, – бросает Ян и, сжав напоследок мою руку, быстро спускается по лестнице.
Честно? Мне страшно услышать крики. Не знаю, почему думаю, будто это допустимо… Пока представляю, как ребята ругаются, меня начинает конкретно потряхивать.
Но на самом деле секунды бегут, а с первого этажа не долетает ни звука.
Ян, должно быть, говорит очень тихо, внушая братьям… Эм, я не знаю… Возможно, какие-то новые правила поведения? Или определенные факты относительно того, почему он нарушил правила? Или втолковывает, что меня их замечания смущают?
Боже… Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то ссорился! Или, не дай Бог, менялся устав семьи!
Я ведь пришла сюда не осуждать и исправлять. Я пришла с противоположной целью – познакомиться с настоящей атмосферой семьи Нечаевых.
Настраиваюсь спуститься вниз и вмешаться в воспитательное мероприятие, которое там, должно быть, развернул для младших братьев Ян, но не успеваю и шага ступить, как он поднимается обратно.
Без куртки, но футболка выглядит целой.
– Все в порядке, – произносит Нечаев, как обычно, улавливая мое волнение.
– Ты же не ругал их из-за меня? – шепчу сбивчиво, пока он увлекает под арку в левое крыло дома. – Я же сама захотела прийти! Кощунственно нарушать привычный уклад семьи…
– Никого я не ругал, зай, – на лице Яна проскальзывает мимолетная улыбка. – Объяснил, почему ты вне правил.
Он явно недоговаривает. А мне не терпится узнать все. В мельчайших подробностях.
– И почему же я вне правил? – толкаю задушенно.
Ян смотрит на меня, слегка хмурится, но так ничего и не отвечает.
Вместо этого… Втягивает меня в одну из комнат.
Хлопок двери, и я, забывая обо всем, замираю посреди спальни мальчика, которого так давно люблю, но, кажется, только сегодня узнаю доподлинно.
Да, мир Яна для меня – действительно параллельная Вселенная.
Но не потому, что его семья богата. Не потому, что его отец находится в тюрьме. И уж точно не потому, что судьбу семьи Нечаевых обсуждает весь город.
Несомненно, в доме Яна придерживались какого-то свода правил. Вот хотя бы то, которое озвучил Егор – не приводить девочек. Я уверена, есть что-то еще. Однако, несмотря на это, атмосфера в доме не ощущается тяжелой, гнетущей и сковывающей в определенные рамки.
Нечаевы выражают эмоции, препираются и, судя по тычкам Богдана и запугиваниям со стороны Ильи, возможно, даже дерутся. Но настоящей агрессии при этом не чувствуется. Они смеются и беззлобно подшучивают друг над другом.
Каждый из Нечаевых является личностью с характерным набором качеств. Не самых лучших, неудобных для окружающих, определенно смущающих, моментами возмутительных и даже бесячих… Но все они живые, энергичные, искренние, сильные и харизматичные.
Особенно ярко Нечаевское свободолюбие ощущается в спальне Яна.
В ней нет идеального порядка… Это меня, честно сказать, изначально немного шокирует. Останавливая взгляд на разобранной постели, оторопело изучаю однотонный темно-зеленый комплект. Думаю о том, что этот цвет не воспринимается мрачным. Напротив, кажется уютным и теплым, как и все здесь. Он отлично гармонирует с черной мебелью и с нарисованным на одной из стен туманным хвойным лесом. Светлыми пятнами в комнате выступают белый потолок и серый ковролин, но и они не воспринимаются достаточно ясными участками, потому как подсвечиваются неоновой подсветкой, которая «окрашивает» их в синеватый цвет.
Судорожно вздыхая, поворачиваюсь к Яну.
– Поверить не могу, что я у тебя в комнате!
– Почему?
– Много причин…
– Хах. Ясно.
Не люблю, когда он так реагирует. Но не начинать же озвучивать все свои «против». И без детализации обоим неприятно.
– Теперь я смогу точно представить, где ты находишься, пока мы разговариваем ночью по телефону, – стараюсь улыбнуться.
Ян поддерживает.
Что я в нем обнаруживаю только в нынешнем времени… Он великодушный и сильный настолько, чтобы пойти мне навстречу, даже когда его самого что-то задевает.
– Обычно прямо вот здесь, – с ухмылкой указывает на кровать. – Но иногда и на заднем дворе, если приходится курить.
– Эм… Я слышу, когда ты куришь.
– Да… Наверное.
Замолкаем и сразу же становится неловко.
– Почему не футбольное поле? – тарахчу, указывая на рисунок леса.
Ян улыбается и, закатывая глаза, признается:
– Оно было. Много лет. А потом я решил, что это такой же детский сад, как и кровать в виде тачки у Богдана.
Вместе со смехом, который у меня вызывают слова Яна, мое тело покидает напряжение. До тех пор, пока он не подходит и… не начинает меня раздевать.
– Что ты делаешь? – выдыхаю прерывисто.
Но…
Физически действиям не препятствую.
– Помогаю тебе, – проговаривает он глухо, глядя мне прямо в глаза.
Пальцы тем временем уже расстегивают и снимают с меня куртку. Верхняя одежда сваливается на пол.
А за ней…
Все так же, не отрывая от меня дурманящего взгляда, Ян подворачивает краешек моего тоненького ангорового свитера и, дождавшись, когда я покорно подниму руки, стягивает его через голову.
Остаюсь в одном спортивном топе. Он достаточно плотный. Не является предметом белья. Хорошо сдерживает грудь, скрадывая ее реальные размеры. Но при всем при этом имеет достаточно глубокое декольте, которое я, конечно же, не должна никому показывать.
Но… Это ведь Ян.
Ничего с собой поделать не могу. Сопротивляться ему нереально. Тем более, когда я сама желаю, чтобы смотрел, как сейчас – жадно и интенсивно, пробивая уязвимую плоть жаркими импульсами.
– Ты такая красивая, Ю, – протягивает с благоговением.
Надо же… Я всегда стеснялась своей груди. Считала ее недостатком. А Ян смотрит на нее как на святыню.
Жаль, у нас совсем нет времени. Нельзя увлекаться изучением друг друга, когда его мама и братья знают, что мы ушли вдвоем в спальню.
Жаль?
Да, меня отрезвляет лишь страх, что Нечаевы подумают обо мне плохо.
К счастью, смущаться по этому поводу тоже некогда.
– Эм… Ян… Давай поскорее переоденемся и спустимся вниз, а то мне стыдно перед твоей семьей.
Он усмехается, но кивает.
Отходит в гардеробную, чтобы найти там какие-то вещи и вынести их мне. Принимаю с благодарностью. И застываю.
– Что такое? – спрашивая, приподнимает левую бровь.
– Мне
