Сьюзен Филлипс - Великий побег

– Пошел прочь, – заорала она сквозь грохот музыки. – Я пьяна и только что приготовилась его закадрить.

Он скрипнул зубами:

– Поздравляю. Такими темпами ты мигом покончишь со своим списком.

Она топнула ногой.

– Черт, он уходит, а я собиралась с ним переспать. А сейчас придется заняться «борзым».

Черта лысого. Он не знал, кто такой этот «борзой», только эта чертовка сегодня ни с кем, кроме него, спать не будет.

– Тут такое дело, дорогуша… Я не делюсь своей женщиной.…

– Я не твоя женщина. И не твоя дорогуша! – вознегодовала Люси.

Он поцеловал ее, прежде чем она успела еще что-нибудь выдать. У нее был вкус пива и коричной губной помады. Но Люси не увлеклась поцелуем, как хотелось Панде. Вместо того, она прикусила ему нижнюю губу и отстранилась:

– Хорошая попытка, Патрик, но ничего не выйдет. Я тут тусуюсь с новыми друзьями, и тебя не приглашали.

– Погоди. Ты говорила мне, что хотела пообжиматься на людях.

– А ты заявил, что не будешь.

– Я передумал.

Из него был дерьмовый танцор, но, по его мнению, то, что изображала Люси, тоже не совсем танец, поэтому притянул ее к себе.

Она отказалась сотрудничать.

– Купи мне сперва выпивку.

– С тебя достаточно.

Люси уперлась:

– Нет выпивки – нет танцев. Добудь мне «камикадзе».

Панда скрипнул зубами и протолкался к бару.

– Сообразите мне что-нибудь, что на вкус как «камикадзе», – обратился он к барменше, которая выглядела как тюремная надзирательница. – Но без пойла.

– Кто вы такой? – проворчала та. – Какой-то чокнутый религиозный святоша?

– Просто сделайте чертову выпивку.

В итоге варево больше походило на апельсиновое мороженое, чем на «камикадзе», но, может, Люси и не заметит. Он узрел ее уже пристроившейся на коленях какого-то парня. Высокий юнец с почти комичной худобой, с длинным носом и длинной шеей. «Борзой».

Панда купил себе пиво и протиснулся к столику. Увидев его, «борзой» вскочил так поспешно, что чуть не уронил Люси. Панда кивнул ему и вручил ей напиток.

– Вижу, ты вернулась к своим старым трюкам, дорогуша.

Она с омерзением посмотрела на него.

– Один совет, мальчики… – Он отпил пива. – Проверьте свои бумажники, прежде чем она улизнет. Она ничего с собой не может поделать.

Пока юнцы проверяли свои карманы, Панда поставил пиво и вытащил Люси на танцплощадку, где музыканты фальшиво затянули какую-то балладу.

Бестормозная Люси глупо улыбнулась ему.

– Нечего со мной обжиматься. Сказано тебе, я уже это проделала. С двумя,между прочим.

– Я потрясен. – Он обхватил ладонями ее ягодицы и зашептал прямо в ухо: – Как насчет того, чтобы потискаться на публике? Это ведь тоже в твоем списке?

– Нет, но…

Он сдавил ей попку.

– Тебе стоит внести этот пункт.

Панда надеялся смутить ее хоть немного, но не на ту напал. Тогда притиснул к стене с деревянным китом и запечатлел долгий поцелуй. На сей раз добился кое-какой реакции. Люси обхватила руками его за шею, там, где им и положено быть. И казалась немного ошеломленной, или, может, это произошло с ним. Он потянул губами за мочку.

– Давай уйдем отсюда.

Люси встрепенулась, словно он вылил ей на голову ушат с холодной водой.

– Ни за что, чувак. Я остаюсь.

– Подумай хорошо, чувиха, – в тон ответил Панда. – Ты уходишь со мной.

–  И как именно ты выволочишь меня отсюда?

Она попала в точку. Как бы он ни хотел, но не мог забросить ее на плечо и вытащить отсюда, не привлекая внимания по меньшей мере нескольких добрых самаритян вместе с надзирательницей за стойкой бара, у которой наверняка где-то под рукой лежит пистолет. Люси, виляя задницей, отошла и тут же нашла другой столик с клиентами постарше и покруче. Терпение Панды лопнуло. Она большая девочка, и если так хочет, то и черт с ней.

Панда стал было работать локтями, протискиваясь к выходу, потом притормозил. Кое-кто из особ женского пола поглядывал на нее чересчур пристально, наверно, потому что им не нравилось, что Люси привлекла к себе все мужское внимание. Но, может, они старались вспомнить, где ее видели, а если ее узнают… Он представил, как на свет появляются мобильники, щелкают камеры, народ, наседающий на нее….

Он заказал простую содовую, прислонился к барной стойке и стал наблюдать за Люси, пока мужчины за столом не смутились и не перестали с ней разговаривать. Тогда она попыталась подсесть к другому столику, но и там ей не расстелили красную дорожку. Вместо того чтобы отправиться домой и улечься спать, она направилась к нему, оставив в прошлом виляние задницей. С решительной поступью и твердым взглядом под всеми этими слоями краски была видна женщина, которая знала, что делает, поскольку  вращалась в мире власти.

– Что бы ты там мне ни заказывал, благодаря этому я трезва как стеклышко, – сказала Люси с убийственной серьезностью. – Я точно знаю, что делаю, и мне ни к чему охрана. – Она вздернула подбородок. – Я десять лет провела с телохранителями. Более чем достаточно. Прямо с этого момента между нами все кончено, я хочу, чтобы ты ушел.

Бешеная ярость ослепила Панду, а он-то думал, что такое с ним уже больше не случится. Он резко поставил стакан на стойку:

– Как знаешь, сестренка.

Люси избавилась от своего раздражителя, но с ним испарился и дух вечеринки. Вот зачем ему нужно было прийти и все испортить? Все же не стоило так уж выходить из себя. Это все Темпл виновата. Ее самодовольная уверенность, что Люси влюбилась в Панду, вызвала в ней панику.

Не стоило бы паниковать. Темпл просто ошибалась. Люси не из тех женщин, что любят одного, а спустя всего лишь два с половиной месяца влюбляются в другого. Тем более в такого замкнутого, что он отказывается открыть хоть что-то о себе. И все-таки где-то в душе она пожалела, что объявила о разрыве отношений прямо сейчас, хотя лето уже было на исходе, и Панде скоро уезжать.

Чтобы удостовериться, что не наткнется на него снаружи, Люси подождала, прежде чем покинуть бар. Парковка была заполнена. Пока Люси искала внедорожник, она почти ожидала, что Панда уехал на своем автомобиле и оставил ее в затруднительном положении. Но он этого не сделал. Все еще заботился о ней. В глазах защипало, хотя было ясно, что лучше порвать их отношения прямо сейчас.

Ей не хотелось ехать домой, не хотелось ни с кем разговаривать. Она смотрела на внедорожник, но не могла заставить себя сесть в него. Будь на ней кроссовки, то пустилась бы сейчас пешком, чтобы проветрить мозги, но каблуки не годились для ночных экскурсий. Однако вечер был теплый, на небе полная луна. Люси пробралась между машинами и обогнула бар, внезапно поддавшись какому-то порыву.