Элизабет Смит - Медленный танец
— Почему ты приехал? — робко пролепетала она, наконец-то осмелившись выяснить то, что мучило ее всю ночь.
Грант доел один сандвич и потянулся за другим:
— Я уже говорил — встретиться с тобой.
Холли сжалась в комочек, желая и не решаясь открыть все, что таилось в душе. Но, вспомнив о времени, проведенном в тоскливом ожидании весточки от Гранта, поняла, что терять больше нечего. У нее ничего не осталось. Даже гордости.
Судорожно втянув в себя воздух, она ощутила, как тревожно сжалось сердце.
— Вчера ты самонадеянно заявил Билли, что не позволишь мне выйти замуж ни за кого, кроме тебя.
Грант поспешно кивнул, заметив, как дрожат ее губы.
— Ты правду сказал?
Он молчал, словно раздумывая над ответом. В груди у Холли росла нестерпимая боль. Дышать становилось все труднее.
— Правду.
Холли нахмурилась, инстинктивно чувствуя, что дело обстоит гораздо сложнее. С таким человеком, как Грант, никогда нельзя добиться легкой победы. Она ждала разъяснений, но «стальной агент», очевидно, не собирался торопиться.
— После Лос-Анджелеса я отправился на остров Большого Каймана, — задумчиво начал он. — Захотелось побыть одному и все обдумать. Но, к сожалению, я выбрал не то место. Да еще умудрился попасть в небольшую переделку.
Он вкратце рассказал об операции, которую подстроила Виктория Камден.
— Выписавшись из больницы, я уехал в Вирджинию-Бич. Там мы с Либби провели медовый месяц. Понимаешь? Меня дико потянуло туда.
— Все еще тоскуешь по ней? — чуть слышно произнесла Холли.
— В том-то и дело, что сейчас уже нет. Она пришла ко мне… Я почувствовал ее прикосновение, слышал голос. Либби знает, что я никогда ее не забуду, и сказала, что любит меня, но больше никогда не вернется, потом она исчезла… Теперь я знаю, что душа ее в раю. Передать это словами невозможно, но я впервые осознал свой путь к любви.
Холли всей душой стремилась уловить смысл этого признания. Она верила Гранту, но еще не знала, чем обернется его мистическое прозрение.
— Ты, наверное, ждешь от меня столь же возвышенного настроя… Но, честно говоря, мое состояние гораздо прозаичней. Я не ощущаю такого покоя, как ты. Просто приехала сюда зализать раны, понять, что же все-таки произошло. И, возможно, забыть.
— Сумела? — выдохнул Грант, пристально всматриваясь в нее.
— Забыть — нет, — покачала она головой. — Простить.
— Понимаю… — тихо сказал Грант.
— Нет. Не понимаешь. Я любила лишь собственноручно созданный образ, свою модель. Но не самого Кейси. Его-то я совсем не знала. Он был настоящим хамелеоном, умевшим приспособиться к любому окружению. С помощью дьявольского обаяния добивался всего, что захочет. Кейси беззастенчиво использовал людей ради пустой прихоти. Единственное, что было в нем подлинного, — его книга. «Путь к страху» беспощадно раскрывает душу Кейси.
Холли легла на бок, рядом с растянувшимся на одеяле Грантом, нерешительно коснулась его щеки, словно пытаясь убедить себя, что он в самом деле рядом. Какая теплая, гладкая кожа.
— Я приехала, чтобы ждать тебя здесь, — призналась она, — но думала, что ты никогда не появишься.
Грант обнял ее и зарылся лицом в душистые волосы. Казалось, что они не виделись целую вечность.
— Ты так прекрасна… Я когда-нибудь говорил тебе это?
— Однажды. — Холли припомнила их ночное объяснение в доме Прескоттов.
— Кажется, я едва не опоздал, — произнес Грант, не поднимая головы. — Что, если бы ты нашла кого-то другого? Или меня попросту прикончили бы на острове? Да, в общем-то, где угодно.
— Значит, пришлось бы ждать тебя до конца жизни, — улыбнулась Холли.
— Сидя в качалке на веранде и увядая от жары?
— Год за годом.
С непередаваемой нежностью Холли поцеловала его. Грант не сразу позволил себе ответный дерзкий порыв. Но когда сладостная пытка стала невыносима, он опрокинул Холли на спину и в ее глазах увидел отражение собственной страсти.
Грант принялся покрывать жадными поцелуями каждый кусочек обнаженного тела, торопливо расстегивая, почти отрывая длинный ряд пуговиц летнего платья. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он впился губами в упругие холмики, трепетно обводя языком розовые вершинки.
Холли стонала и выгибалась под его языческими, изощренными ласками. Где-то пониже солнечного сплетения сосредоточился вулканический жар, откуда по всему ее телу распространялись импульсивные волны. И сладострастие — безумное, всепоглощающее — охватывало с каждой минутой все сильнее.
Сбросив джинсы и рубашку. Грант приподнялся и встал на колени между ее разверстыми бедрами. Теперь он был уверен, что любимая душой и телом принадлежит ему.
— По-моему, мы тут не одни… — томно предупредила Холли.
— Кто-то из знакомых? — не удержался от мягкой иронии Грант.
— Несколько облаков, которым пришло в голову немного поплакать, — вздохнула она.
Теплый летний дождик омыл их разгоряченные тела. Прозрачные капли выплясывали на грудках Холли чувственный танец. Грант старался слизнуть их, прослеживая мокрые дорожки до самых бедер.
Разразился настоящий ливень, но влюбленные забыли обо всем. Ее ноготки впивались в широкие плечи, мускулистую спину, приветствуя долгожданное вторжение, и жгучие стенки лона жадно сомкнулись вокруг алчущей плоти Гранта. Она гортанно вскрикивала, обвив любовника ногами, а Грант, опьяненный полнотой совокупления, уносил ее все выше и выше, в заоблачные дали, где царило одно лишь чистое, незамутненное наслаждение.
— Я хочу остаться с тобой до конца жизни. Именно здесь. В таком вот виде. Согласна? — С мальчишеским энтузиазмом Грант возводил сказочный замок из податливого песка.
— Мокрыми и голыми? — уточнила Холли.
— Какая ты у меня сообразительная!
Не успела Холли продолжить забавный диалог, как небо расколола молния, и оглушительный удар грома потряс воздух. Они поспешно бросилось собирать одежду и, кое-как прикрывшись одеялом, устремились к машине, где, словно изгнанные из рая Адам и Ева, принялись одеваться.
— Ты когда-нибудь танцевал под дождем? — пролепетала Холли, пока Грант безуспешно пытался вытереть ей волосы рубашкой.
— Разумеется, нет.
— А это делал? — с любопытством допытывалась она.
— То есть занимался любовью? — ухмыльнулся Грант. — Хм… Не уверен. Столько женщин… ой! За что?!
Холли, ухитрившись ловко ткнуть его под ребра, поджала губки:
— Не смей меня дразнить! — с угрозой заявила она. — И нечего увертываться! Отвечай!
— Что-то не помню… — сознался Грант. — Либо нет, либо эпизод был слишком незначительным. На этот раз, когда кулачок Холли уже готов был врезаться ему в живот, он успел увернуться.
