Адриана Триджиани - Лючия, Лючия

Когда они возвращаются на Коммерческую улицу, Лючия зовет Кит подняться к ней в комнату.

— Я не отниму у вас много времени, — открывая дверь, обещает Лючия. — Я хочу подарить вам кое-что.

Она пересекает комнату и возвращается с пакетом. Кит открывает его и достает платье из золотого ламе, которое было на Лючии в канун Нового года в «Уолдорфе».

— Из всех вещей, что были у меня, эта — самая любимая.

— О, Лючия, — обнимая ее, говорит Кит. — Я буду хранить его всю жизнь. — Кит прикидывает к себе платье. — Если я когда-нибудь похудею, вот это будет наряд.

После встречи с Джоном Тальботом Лючия и Кит возвращаются к повседневным делам, но только с одним отличием: Кит частенько проведывает Лючию и раз в неделю приглашает куда-нибудь на ужин. Сегодня был тяжелый понедельник. Череда увольнений на Уолл-стрит приводит к тому, что количество внештатных сотрудников сокращается вдвое, поэтому у Кит теперь двойная нагрузка. Никакого писательства в последнее время, только рабочие обязанности. Кит с почтой в руках медленно поднимается по лестнице. И пока подходит к двери своей комнаты, успевает открыть все письма.

Вот и письмо из театра «Черри-лейн». Как нелепо, просто насмешка какая-то, думает Кит, театры выпрашивают у бедных писателей пожертвования. Куда уж дальше? Но она все равно открывает письмо, потому что в нем могут быть хорошие новости для удачливых драматургов, извещение о какой-нибудь премьере или семинаре. Но когда Кит прочитывает письмо, она понимает, что деньги им не нужны. Там нет ни одного упоминания о другом сценарии или другой пьесе. Оно от художественного руководителя, Анджелины Фиорделизи, и в нем говорится о пьесе Кит «Признания делаются во время танца». Художественному руководителю понравилась пьеса, и она хочет, чтобы Кит начала работать в «Черри-лейн». Она также просит, если Кит согласна, позвонить ей в самое ближайшее время, которое будет для Кит удобно.

Кит открывает дверь и бросает остальную почту на диван. Даже не попив воды, она бежит прямо вверх по лестнице и настойчиво стучит в дверь Лючии, зная, что ей надо с кем-то поделиться радостью.

— Лючия! Это я. Кит!

— Иду, — слышит она из комнаты.

— Скорее, у меня потрясающая новость!

Лючия открывает дверь. Она выглядит превосходно в розовом костюме с большой фарфоровой брошью в виде розы.

Кит восклицает:

— Выглядите потрясно! У меня новость. Наконец хоть кто-то в Америке захотел взять меня на работу. «Черри-лейн» хотят поставить одну из моих пьес!

— Это просто замечательно, — радостно улыбается Лючия, но не приглашает Кит зайти в комнату. Она заслоняет собой дверной проем.

— Извините, у вас гости?

— Да, — говорит Лючия, делая отчаянные знаки глазами.

— Ох. Кто? — шепчет Кит. — Мужчина? — Лючия кивает. — Ух ты!

— Ничего, входи, — широко открывая дверь, произносит Лючия.

Обаятельный пожилой мужчина в классическом темно-синем плаще и темно-серых брюках сидит на одном из обтянутых ситцем стульев. Его седые волосы аккуратно уложены, а тоненькие усы напоминают о старых временах.

— Кит, познакомьтесь, это мистер Де Мартино.

— Боже мой! Я столько про вас слышала.

Когда он встает, чтобы поприветствовать Кит, та замечает, что он держит фотографию Лючии в канун Нового года.

— Она была неотразима, правда?

Данте смотрит прямо на Лючию, и Кит не может не сравнивать это с тем, как Джон Тальбот закрыл глаза, словно предпочитая образ из своей памяти.

— Она такая красивая на этой фотографии, но здесь не видно самого в ней прекрасного — ее души, — говорит Данте. — Она до сих пор прекрасна.

Кит решает подсластить момент:

— А вы и в правду выглядите как Дон Амичи. У меня есть фильм с его участием, «Полночь».

— Кроме того, что я похож на Дона Амичи, что она вам еще рассказала?

— Только одну удивительную историю, которая случилась, когда вы были моими ровесниками. Каким был город, как вы жили. Она рассказала, что вам не нужно было носить в кармане пистолет на праздник святого Женнаро, а еще — что девушки носили перчатки, а мужчины занимались семейным бизнесом, и что все были счастливы.

— Она сказала вам правду, — улыбается Данте.

— По крайней мере, для итальянцев, так ведь? Итак, что вы делаете сегодня вечером?

— Я пригласил Лючию на ужин.

— Свидание, — ухмыляется Кит.

— Надеюсь на то, — подмигивает Данте Лючии. То, как он это делает, выглядит очень сексуально, решает Кит, и это маленькое открытие для нее. Как может быть мужчина возраста ее деда сексуально привлекательным?

— Тогда оставляю вас наедине, — смущается Кит. — Желаю приятного вечера.

Лючия провожает Кит и выходит вместе с ней за дверь. Кит беззвучно подбадривает ее.

— Поздравляю вас с удачной пьесой, Кит. Я вами горжусь. — Потом Лючия понижает голос: — И спасибо вам. Данте овдовел три года назад, но мне все не хватало смелости позвонить ему. Путешествие в Синг-Синг заставило меня задуматься о прошлом и расставило все по своим местам. За это я вам очень признательна.

Кит идет в свою комнату и берет диетическую колу. Потом достает письмо от мисс Фиорделизи и перечитывает его до тех пор, пока не запоминает наизусть. Всем друзьям она отсылает одно и то же письмо, в котором рассказывает последние новости в подробностях. Потом она садится к окну и смотрит на Коммерческую улицу, высовывается из окна, чтобы увидеть большие ярко-красные двери театра «Черри-лейн», в котором однажды будет сыграна одна из ее пьес. Кит смотрит на свою улицу, с подъездами, окнами и помятыми мусорными бочками, и вспоминает, почему переехала в Нью-Йорк. Это страсть к сочинительству привела ее сюда; желание зажить богемной жизнью в месте, которое вдохновляло бы ее на создание историй, держит ее здесь. Она на секунду задумывается о том, что талант — возможно, и дар богов, но упорство — это личная заслуга.

Она слышит шаги по лестнице, потом хлопает дверь, и Кит снова высовывается в окно, чтобы посмотреть, кто это вышел. Позже она спорит сама с собой о лысине Тони Сартори, которая с третьего этажа выглядит все хуже с каждым месяцем. С его самолюбием она предрекает накладку из искусственных волос к Рождеству. Но это не он.

Данте Де Мартино и Лючия Сартори идут по Коммерческой улице, рука об руку, ужинать. Когда тротуар сужается, он слегка касается ее талии, чтобы пропустить ее. Она поворачивается к нему и улыбается. Еще одна пара примерно возраста Кит появляется из-за угла. Когда они проходят мимо Данте и Лючии, девушка слегка подталкивает локтем своего молодого человека, словно говоря: «Видишь, возможно, однажды мы будем на их месте». Кит хочется выкрикнуть из окна: «Только если вам повезет! Сейчас на свидании не какая-то обычная девушка, а самая красивая женщина Гринвича. И однажды я напишу о ней пьесу».