Ирина Степановская - Вслед за Ремарком
«Что он здесь делал? – размышляла она, когда уже отошла достаточно далеко и скрылась от него за деревьями. – Скоро должно начаться вечернее занятие, он может и опоздать! А… вдруг он ждал меня, думая, что я все-таки пойду на занятие? – Но Нина тут же перебила себя. – С чего бы это ему меня ждать? Что за глупости вечно лезут мне в голову, – сердито сказала она. – На сегодняшний вечер у меня совершенно другая цель – предстать перед собственным мужем обновленной и ласковой, с жареной картошкой наготове. Остальное все – в сторону! Дела мне больше ни до кого нет!» Нина была цельным человеком: поставив себе цель, она от нее не отступала. Она поспешила вернуться домой. Когда она уже в квартире, бросив пакеты и сумку, в новой шубке смотрела на себя в зеркало, зазвонил телефон.
– Алло? – сказала она певучим голосом, вовсе не свойственным ей ранее.
– Это Роберт, – после недолгого молчания кашлянула трубка. – Звоню из школы. Ты не пришла на занятие и не проходила по парку. А я тебя ждал, думал – если все-таки пойдешь на учебу, мог бы подвезти.
Она молчала, не зная, что сказать: сознаться или не сознаться, что видела его.
Он кашлянул снова.
– Звоню я затем, чтобы сказать: Ленц благодарит тебя за деньги! Он говорит, что отдаст тебе долг в первую очередь. Как только выпишется из больницы, будет искать работу, чтобы расплатиться.
– Я не тороплю. Передавай ему привет и пожелай скорейшего выздоровления, – сказала она.
– Ты вот что… – сказал он спустя еще несколько секунд, опять помолчав. – Ты имей в виду, если захочешь приходить по вечерам заниматься, я буду тебя там ждать на мосту, возле грифонов…
– Зачем? – спросила она.
– Ну, чтоб тебе ноги зря не бить, – сказал он. – Скоро окончательно выпадет снег, ходить будет скользко.
– Извини, но я не буду больше ходить на занятия, – сказала она. – Это я решила совершенно точно.
– Как не будешь ходить?
Она не захотела уточнять и повесила трубку. Когда же в квартире был наведен порядок и картошка, изжаренная на копченом сале, радуя глаз, золотилась на французской сковородке, а маринованные огурчики аппетитной горкой возвышались в прозрачной вазочке с металлическим ободком, холодное пиво отпотевало на стенках чешского графина и две такого же образца кружки уже стояли наготове на столе возле сияющих тарелок, Нина услышала, как снова повернулся ключ в замке входной двери. На этот звук она вышла в холл и чуть не села там на диванчик от удивления: в просвете открывшейся двери появилась стройная женская фигура. Вместо ожидаемого Ниной Кирилла в квартиру самостоятельно, без всякого сопровождения, как к себе домой, нисколько не смущаясь, беззвучно вошла Лиза.
6
Лиза аккуратно закрыла за собой дверь. Постояла немного, глядя на Нину, помолчала. Потом сказала:
– Ну, здравствуй, подруга! – и аккуратно начала снимать свое блестящее пальто со светлым воротником.
«А у меня-то шубка получше будет!» – машинально отметила Нина, наблюдая, как по-хозяйски Лиза вешает свое пальто на плечики и убирает в шкаф.
– Погоди! – Нина бросилась к двери, растворила ее во всю ширь. Ей почему-то показалось, что Кирилл должен стоять там, за дверью, и ожидать, чем закончится этот визит, но лестничная площадка оказалась пуста. – Кирилл! – громко крикнула Нина, и ее голос разнесся по всем лестничным маршам. – Если ты прячешься, то это ни к чему! Иди домой!
– Никого там нет! – раздался за ее спиной глуховатый голос Лизы.
– Зачем ты пришла? – спросила Нина. Сначала она хотела употребить более изысканный оборот: «Чему я обязана вашим визитом?» – но решила не выпендриваться и не тянуть кота за хвост. Лиза сидела на диванчике в прихожей и спокойно стягивала с ног сапоги на высоченных каблуках.
– Поговорить надо, я думаю. – Лиза потерла слегка отекшую щиколотку. – Ты не против?
– А где Кирилл?
– Я сказала ему, чтобы он задержался на работе, – ответила Лиза. – Мужики никогда ничего не могут сами решить в таких делах, правда? – добавила она.
– Пока ты не появилась на горизонте, никаких «таких» дел у нас не было!
Лиза поставила сапоги рядышком возле скамейки и с интересом посмотрела на Нину.
– Ты хочешь сказать, что до моего появления у вас с Кириллом была образцовая семья?
– Именно так, – холодно ответила Нина.
– Ну, что держать за образчик…
Нина смотрела на красивое лицо, на подведенные серым карандашом брови и яркие глаза Лизы, на безукоризненную прическу, на ало накрашенный рот и думала о том, как некстати она в Лизе ошиблась. Как недальновидно судила о ней, видела в этой девушке только красивую куколку, не замечая ни холодного рассудка, ни проницательности.
«Лиза – санитар семейных отношений! – ухмыльнулась Нина. – Как волки уничтожают в лесу больных животных, так девушки, подобные Лизе, очищают общество от погибающих семей! Впрочем, не начнут ли потом волки грызть и себе подобных?»
– Кирилл все рассказал мне о вашей семье.
«А что, собственно, мог рассказать самовлюбленный Кирилл о своей семье? – подумала Нина. – Что он знал, в конце концов, обо мне, о моей жизни в последние годы?» Замечал ли он, что все последнее время, даже тогда, когда они строили и обставляли эту их квартиру, покупали все новое, все самое дорогое, ценное, модное и престижное, в ней сидела безотчетная и неусыпная тоска, которая не позволяла ей от чистого сердца радоваться всем этим приобретениям, и она только делала вид, что была рада? На самом же деле ей ничего, кроме уважения и понимания, и нужно-то не было! Может быть, оттого и чувствовала она себя по-настоящему хорошо только в прежней их старой квартирке под самой крышей, где не было ничего нового и дорогого, но где еще жил сам старый дух их прежних отношений, дух ее семьи…
Лиза принюхалась.
– Как вкусно у тебя пахнет! Я сразу после института, не угостишь?
Нина подумала: «Ну и нахальная нынешняя молодежь! Если бы у меня был сын, он вполне мог бы привести домой такую невестку…» Нина даже с облегчением вздохнула, вспомнив, что никакого сына на самом деле у нее нет. Впрочем, что ей, картошки жалко, что ли? Все равно Кирилл, видимо, сегодня уже не придет, а если и придет, то картошка остынет, а разогревать ее – последнее дело…
– Мой руки, садись! – пригласила она.
Лиза не стала ждать повторения, а быстро прошла в ванную.
«Ориентируется в квартире!» – заметила про себя Нина.
Картошка исчезала с Лизиной тарелки с удивительной быстротой. Подложив добавки, Нина порезала еще и колбасу. Аппетитному хрусту огурчиков на Лизиных зубах мог бы позавидовать каждый.
«Она не худенькая! – думала Нина, наблюдая за тем, как Лиза ест. У нее самой от усталости и от напряжения просто не смог бы пролезть кусок в горло. – Эдак она к тридцати годам превратится в кубышку! И что интересно – ни стеснения, ни волнения, ни страха! Учат их, что ли, теперь такому пофигизму? Или у нее такая сила воли?»
