Паутина - Весела Костадинова
— Кто ты, Василий? — перебила я его.
— Психолог, кто ж еще, — фыркнул он. — Людей из дерьма достаю. Только малость другого. Ты меня прости, голубка, что врезал тебе в первый вечер. Я с другим контингентом привык дело иметь — там часто приходится силу применять.
Я посмотрела вопросительно.
— С зависимыми, Лиана, — пояснил он. — Наркотики, алкоголь…. Не все родственники хотят своих сдать в клиники. Секты, скажем так, не моя специализация, хотя с парой сектантов я работал, ух и засранные мозги, почище наркоты. Обычно реабилитация таких как ты иначе проходит: без экстрима, долго, спокойно. Но не в твоем случае.
Он замолчал, так и не раскурив сигарету, которую мял в руках.
— Я бы и не взялся, если б Игорь моим другом не был. И голос его…. Звучал так, что я все бросил и приехал. А когда они все: бабушка твоя, Гоша, подруги рассказывать стали…. Понял, куда тебя втянули. Со стороны, голубка, оно всегда виднее. Смерть Марины Игоря вообще добила — он понял, что уберут и тебя в случае чего. Да, Владимиров тебя хотел, полагаю его одержимость на грани психопатии была, но тебя спасла твоя беременность. Ребенок и его здоровье для этой ебанутой семейки Франкенштейнов дороже были, поэтому тебя серьезно пока и не ломали, давая доносить и родить. А вот ослабили и молоко убрали, чтоб побыстрее от дочки оттащить и начать уже серьезно психику тебе перестраивать. Владимиров и так слишком долго ждал свою идеальную женщину, Лиана.
Закрыла глаза, вдыхая запахи ночи, дыма, нагретой земли.
— Я сама… — тихо призналась ему, — сама просила начать со мной терапию побыстрее…. — говорить в темноте, говорить тому, кто знает было легче, чем самой себе.
— Догадываюсь, — согласился Василий безо всякого осуждения, — Лиана, секс с Владимировым был?
— Нет, — покачала головой. — Не могла. Он не настаивал, держался довольно деликатно…. Но когда касался, я ничего не чувствовала, кроме…. Ну не комфортно было. Не очень приятно. Вообще думала, что… фригидная, короче, — смяла пальцами ароматный лист мяты, попавшийся под руку.
— Иногда, девочка, — помолчав, ответил он, — наше тело и мозг помнят больше, чем наша память. Ты от Игоря уже не шарахаешься как от чумного, как я посмотрю. Быстро вышла из состояния ненависти и неприятия к спокойному отношению — и это очень хороший признак. Не вижу в тебе признаков фригидности. Травма — есть, страх — есть, но все это поправимо.
Я улыбнулась в темноту — если б Василий знал, что со мной случилось в его лаборатории….
— Василий, ты сказал он нас ищет….
— Увы, голубка. Вчера его люди были уже в ближайшем от нас городе. Мне тут птички нащебетали…. Поэтому сейчас Катюха ездит одна.
Я вздрогнула, поежившись под свитером Игоря, утыкаясь носом в теплую ткань, чтоб хоть как-то успокоится.
— Этот дом… — вздохнул Василий, — мой — де факто, Катькин — де юро. Поэтому они пока до него и не дошли, но поскольку меня уже вычислили…. Дело времени вычислить и Катюху.
— Нам надо уехать?
— Нет, пока нет. Лиана, беда нашей страны, как и любой другой в мире, что нет у нас законодательства против сект как таковых. Понимаешь? Нельзя просто обвинить людей в создании культа и предъявить им обвинения, даже если люди других ломают. Свобода выбора, свобода вероисповедания. К тому же, голубка, — он тоже поежился, — сам факт того, что такие как я вытягивают людей из деструктива этически весьма спорный. Вот скажи, ты была там счастлива?
Я задумалась, потирая себя за плечи. Прикрыла глаза и ответила честно:
— Да. Там было…. спокойно. Легко, понимаешь. Там за меня ответственность другие несли. И Макс… я чувствовала его…. Заботу, — слова прилипали к губам. — Его… любовь…. Если это ею было….
— Было, Лиана. Было. И есть. Как бы я не ненавидел таких как Владимиров, я не могу отрицать того, что его чувства к тебе…. Они искренние. Не любовь в моем понимании, но одержимость. Ты принесла ему самое желаемое — ребенка, ты — полностью попадаешь под его типаж женщин, а значит ты — та самая. Особенная. Беата ему нужна, но и ты ему нужна. Вот поэтому этическая проблема и встает: а вправе мы лишать вас счастья? Вправе мы, Лиана, вытаскивать вас из ваших красивых иллюзий на серый свет?
Я снова вздрогнула, вспомнив, сколько раз особенной называл меня сам Максимилиан.
— Я бы…. Погибла? Они бы убили меня?
— Нет, — помолчав, ответил Василий. — Нет. Он тебя хочет, а не твой труп. Сломали бы…. Перекроили психику — это возможно. Тебя к этому и готовили, на самом деле. Результаты анализов — не случайность. Тебя ослабляли физически, чтобы ты стала более податливой на психические манипуляции. У тебя не хватило бы сил на анализ. Секты часто так поступают — жесткие диеты, выматывающие ночные тренинги — все это приводит организм к истощению и более сильному воздействию внушений. Ты бы стала…. Его женщиной, даже если бы все в тебе кричало «нет». Для кого-то это — счастье, голубка.
Мне стало холодно и жутко от его слов.
— Он ведь не остановится? — слова упали камнем.
— Нет, — подтвердил мой самый большой ужас Василий. — Нет, голубка. Поэтому его остановим мы.
— Как? Я ведь не могу сейчас…. Подать заявление…. Прошел почти год…. И…
— Спокойнее, — Василий осторожно положил ладонь на мое плечо. — Не зря здесь Аркадий. Лиана, остановить зарвавшегося ублюдка в этой стране можно одним способом. Натравить на него минюст и налоговую. Опуская тот треш, что этот говнюк устроил тебе и Марине, и который доказать мы не можем, увы, мы стали рыть в другом направлении. Аркадий подключил своих коллег и друзей, Лиана. Что называется, не злите журналистов, они могут ответить. Месяц, Лиа, они работали, копая под Владимирова и его Центр. Мы и тебя утянули, чтобы внимание его отвлечь, плюс ждать уже нельзя было, ну и…. других способов тоже… не было.
Я невольно тихо и обреченно засмеялась.
— Что вы нашли?
— Ооооо, много чего. Налоговой теперь есть о чем подумать. Два дня назад все им отдали…. Серьезным людям, через отца Игоря. А журналисты тонко намекнули, что если те жопой не пошевелят, то сенсация выйдет сначала в СМИ.
