Соль под кожей. Том первый - Айя Субботина
Я смотрю на него и ощущаю липкие пальцы прошлого, неприятно лапающие меня за плечи. Как будто все то, от чего я шесть лет бегала, догнало меня в момент единственной крохотной слабости, и все мое перевоспитание пошло по известному женскому половому органу. И не было никакого смысла в этих шести годах. Не было смысла вообще ни в чем, кроме момента, когда мы впервые снова смотрим друг другу в глаза.
Сергей на мгновение хмурится.
Я хорошо знаю это выражение лица, и эту складку между бровями, окруженную сеточкой крохотных морщин. Наратов точно так же смотрел на меня, когда я сделала перевод на тачку его мечты. С удивленным восхищением — единственная настоящая эмоция, на которую он вообще способен.
— Валерия… — Он как будто смакует мои имя.
— Сергей. Приятно познакомиться. Андрей так много о вас рассказывал, что я чувствую себя почти вашей родней. — Я интуитивно протягиваю ладонь для рукопожатия, надеясь, что этого жеста и слов будет достаточно, чтобы отбить у него всякую охоту устраивать громогласное разоблачение.
— А вот о вас Андрей почти ничего не рассказывал, — с нотками легкого раздражения в голосе говорит Илона, и как бы невзначай посильнее прижимается к плечу Сергея. — Даже фото ваши не показывал.
— О, это все моя вина! Я страшно суеверная насчет совместных фото и поэтому у нас с Андреем их просто нет.
Сергей продолжает молча на меня пялится.
Но что-то в его взгляде…
Это не удивление человека, который увидел то, что вовсе не ожила увидеть. И точно не шок от увиденного вживую «покойника». А нервозность его жены только подтверждает мою догадку.
Наратов меня не узнал.
Сергей меня не узнал!
Он смотрит на меня как на диковинку. На то, чем в это мгновение желал бы обладать сам.
Глава двадцать девятая: Лори
Глава двадцать девятая: Лори
Настоящее
Мне нужно время, чтобы оправиться от шока.
Я готовилась к этому моменту все шесть лет, а последние несколько месяцев с нашей с Андреем помолвки буквально каждый день: перебирала в голове уйму вариантов, как произойдет наша с Сергеем встреча, как мы посмотрим друг на друга, как он внезапно выкатит глаза, когда узнает и поймет, какой совершенно другой я стала.
Готовила даже фразы в ответ — десятки фраз, на разные случаи.
Я была уверена, что просчитала и продумала наперед каждый вариант, подстраховала себя на каждом шагу, обезопасила со всех сторон.
Но, оказалось, не подумала о еще одном варианте развития событий. Хотя он был наиболее вероятен, потому что ни Андрей, ни Угорич, меня так и не узнали. Но я почему-то убедила себя в том, что в памяти Сергея Валерия Гарина должна была остаться на всю жизнь.
Он был моим первым мужчиной, черт подери!
Он стоял передо мной на колене, когда делал предложение!
Он должен был запомнить меня!
Он не мог забыть абсолютно все!
Сергей, вместо того, чтобы вежливо пожать мою ладонь, обхватывает пальцы и как бы невзначай проводит по острой грани бриллианта на помолвочном кольце. Я нарочно смотрю поверх его головы, но кожей чую, что Сергей внимательно следит за моей реакцией. И ему как будто абсолютно все равно, что и жена, и мой муж — еще одни немые свидетели этой сцены. Я предпринимаю неловкую попытку освободиться, но Сергей еще не закончил. Он наклоняется, касается губами моей кожи и снова делает смазанную паузу. Все это, будь оно чистой формальностью, заняло бы пару секунд, но в исполнении Наратова смотрится как сцена из немого кино.
— Он всегда такой галантный, — говорит Илона, делает шаг назад и Сергею не остается ничего другого, кроме как отступить вслед за ней.
По выражению его лица, он явно недоволен тем, что ним так публично помыкают. Но вынужден подчиниться, потому что женушка — это не просто бестолковый, но весьма красивый аксессуар, но и трамплин, по которому он взбирается по карьерной лестнице, перепрыгивая через пару ступеней.
— Такая редкость в наше время, — отвечаю я, и задерживаю Андрея, который заприметил кого-то среди гостей.
Чувствую еще одну слабую попытку Андрея освободить руку из моей хватки, потому что в приступе безмолвной ярости я слишком сильно сжимаю его предплечье. И это сигнализирует о том, что я вот-вот потеряю контроль над ситуацией.
— Как можно без общих фотографий? — Илона уже чуть ли не продавливает в Наратове вмятину — так сильно пытается показать, что только она — единственная возможная хозяйка этого тела. — У нас с мужем их, наверное, миллион!
— Это так мило! — изображаю восторг.
Сергей продолжает смотреть на меня так, будто увидел заморскую диковинку.
Как, черт все дери, он мог меня не узнать?
В том, что он не притворяется, нет никаких сомнений. Я была безумно влюблена в этого мужчину, могла часами изучать его лицо, знала каждый сорт его улыбки и по движению брови безошибочно понимала, когда он мной недоволен. Если кто-то в этом мире и знает его лучше меня — то разве что его жена. И именно поэтому она так неистово к нему жмется — видимо, его интерес очевиден не только мне.
— Если не возражаешь… — Андрей все-таки освобождается, сразу отходит и кивает на кого-то в толпе, — нужно переговорить. Это бизнес.
Я надеюсь, что он осознает, что на самом деле означает моя «глубоко понимающая улыбка». Никогда не думала, что скажу это, но с его уходом мне действительно становится неуютно. Нужно срочно придумать, как отделаться от Наратова, пока я не придумала эффективный способ противодействию его слишком близкого присутствия.
— Кажется, тут есть еще желающие поговорить с невестой, — Илона указывает на Константина Угорича, который все это время трется поблизости. Она даже не скрывает, что Сергею предстоит длинный разговор на повышенных тонах, но ему как будто вообще на это плевать.
Да что, черт подери, вообще происходит?!
Я не в его вкусе от слова «абсолютно». Он всегда подчеркивал, что его типаж — раскрепощенные жгучие брюнетки, с огромными губищами и сделанной как у клона внешностью. Я на все это не похожа совсем.
— Ну и чем вы занимаетесь, Валерия? — Сергей так легко произносит мое имя, как будто оно тоже никак не откликается в
