Знаки внимания - Тамара Шатохина
Дверной замок щелкнул и дверь распахнулась. Я обернулась на звук и замерла под взглядом Георгия, стоя в белом кружевном комплекте, который тоже… дура, напялила.
— Выйди, пожалуйста — хочу отдохнуть, — спокойно натянула я на себя короткий домашний халатик, — и передай, пожалуйста, Душану, чтобы запасные ключи тебе больше не давал.
— Я передам, — шагнул он в комнату, прикрывая за собой дверь, — Катя, я хочу объяснить тебе все…
Дробный стук в стекло заставил его замолчать, а я прошла к балконной двери и выглянула из-за шторы. На террасе стояли обе девицы и улыбались. Белобрысая весело махнула мне рукой и спросила: — Георг?
— К вашим услугам, — пробормотала я, открывая дверь и приглашающим жестом указывая Георгию на выход туда — к ним.
Он сделал шаг, второй и пошел от входа к этой двери. Я вежливо посторонилась. Девицы увидели его и замахали руками, затараторили на своем тарабарском… проходной двор. И это сюда папа собирается везти маму? Если вообще собирается. Я сама рванула бы отсюда за дальние горизонты, достали…
Открыла для него дверь шире, глядя в сторону… и вдруг оказалась в его руках. Резко, внезапно! Он обхватил меня и крепко прижал к себе, прижимаясь губами к моей макушке и выдохнул-простонал:
— Что ты творишь, Катя? Что ты себе выдумала и меня мучишь? Я готовил катер — завтра выйти в море с тобой. Уже освоил вождение, уже умею. Они ходили в горы, Эва стерла ногу в кровь, попросила встретить на машине — не дойти было.
— Так нужно было нести Эву на руках. Просто разуться и пройтись босиком до дома она, конечно, не могла — сугробы на улице. А ты, как верный рыцарь — тут, как тут. Не хватало еще отслеживать тебя и гадать… Это — все, — обреченно произнесла я.
— Георг! — игриво постучала девица пальчиком по оконной раме. Я пихнула его от себя в дверь.
— Пошел к черту!
И захлопнула за ним, повернув ручку. Превращаюсь в кого? И это я — характер спокойный, нордический… А оно мне надо? Дернула шторы так, что сорвала одну. Точно… К черту! Аккуратно поместила уцелевшую строго по центру, а входную дверь закрыла изнутри, оставив ключ в замочной скважине. Нужно что-то делать с этим. Сам он не уйдет, а каждый раз выпихивать силком… Сейчас получилось случайно — со злости. Да и вообще — смешно это все.
Голоса на террасе стихли. Я не прислушивалась, что он там говорил им — все равно языка не знаю. Когда эти девицы еще только появились, я уже почуяла неладное — белобрысая смотрела на Георгия так, будто обгладывала живьем. Не верю, что он не понял ее интереса, но продолжал исправно исполнять обязанности гида, пока я приходила в себя после болезни. Уводил их утром и появлялся только после обеда — уже два дня как… Усталых немцев так не обхаживал, и пожилую русскую пару тоже. Катер… теперь можно говорить все, что угодно. Кто же ему поверит после того, как он тащил ее по улице за талию, прижимая к себе? Даже если безо всякого к ней интереса — он не мог не понимать, что она виснет на нем не просто так.
И это не моя глупая ревность, это его нежелание понимать — а как мне видеть эти ее заигрывания с ним? Почему было не послать их вежливо, когда они подсели вчера вечером к нам на террасе? Я бы послала, но не по-немецки же?
— Не судьба, — шептала я в мокрую подушку, сама не понимая — когда она успела так вымокнуть?
А еще я как-то под другим углом видела сейчас мамину ревность. Почему-то она уже не казалась мне нездоровой патологией, говоря о которой, нужно стучать себя по лбу, как это делал папа. Он у нас, действительно, очень интересный мужчина — во всех отношениях. И внешне, и… раскованный, обаятельный, веселый… Я просто уверена, что вокруг него постоянно увивались женщины, для которых институт брака — пустое понятие.
Даже если он не отвечал им взаимностью, а мама просто наблюдала — как я эти дни… У нее сильный характер, железная выдержка, сколько она держалась — годы? И безо всякой возможности пресечь это… потому что — за что, собственно? Та ногу стерла, та просто споткнулась, та заблудилась… Тогда и с Наденькой все очень закономерно — просто наступил предел, и какая уж тут разумная логика и презумпция невиновности? Выжить бы в этом самой и не убить кого ненароком…
Под входной дверью послышался шорох, тихо звякнул металл о металл, потом кто-то провел по двери чем-то тяжелым, послышалось тихое и безнадежное — «Катя…» и все стихло. Я еще таращилась какое-то время в потолок, а потом уснула.
Глава 45
Проснулась я уже в темноте. В запертой комнате было душно. Судя по тишине на террасе, дело шло к середине ночи. Полежала еще с закрытыми глазами, просыпаясь окончательно, и сдернув простыню, села на кровати. Рядом — в комнате, отчетливо раздался шорох. Я замерла, вытаращив в темноту глаза…
— Это я, Катя, не бойся, — шепотом раздалось из-за каминного вывода, скрипнула софа и послышались тихие шаги в мою сторону.
— Стой, где стоишь, — выдохнула я. Чертов фээсбэшник…, сердце колотилось, отходя от пережитого страха. Как он сюда просочился? Заперто же наглухо, дышать нечем. Встала и прошла к балконной двери, открыла ее и выглянула наружу — да… огни в городе погасли, только уличные фонари горят. Часа три ночи, не меньше.
Стукнул ножкой о пол стул, Георгий уселся на него напротив моей кровати. Оставив дверь открытой, я вернулась в постель и устроилась под стенкой, поджав ноги и обхватив их руками. Глаза уже привыкали к темноте и я отчетливо видела его силуэт.
— Завтра возвращается Николай Александрович, — тихо сказал он.
— Откуда ты знаешь? Он звонил тебе?
— Тебе пришла смска, я прочитал, — кивнул он на стол, где лежал мой мобильный. Там сказано — «мы».
— Мама… — кивнула я головой.
— Да… наверное. Катя… твой папа настроен в отношении меня очень… критично.
— Он сказал, что ты ему нравишься, — возразила я.
— Не как кандидат в мужья любимой дочке, — шевельнулся Георгий, вздохнув: — Он поручил нам с тобой очень
