Анна Стриковская - Неправильная женщина
Первым долгом меня представили кудрявой блондинке моих лет. Оказалось, что это мать Морин и сестра Жана Мишеля Аньес. Другая блондинка, уже с гладкими коротко стрижеными волосами была мне представлена как баронесса Лиза фон Что-то там. Ну не могу я запомнить эти несусветные фамилии. Поручусь, что ей еще труднее запомнить фамилию «Коноплянникова», а уж произнести и подавно.
Третья дама, уже не блондинка, а шатенка, называлась Клодин. Судя по огромным голубым глазам, она тоже была из де Кассалей. Еще там было трое мужчин, но кем они приходились друг другу и присутствующим дамам, разобраться было невозможно. Одно я поняла: Жером де Кассаль не был им ни мужем, ни родным братом. Двое других назывались Аристид Корбелон и Леон Рагузье, оба, насколько я поняла, были банкирами. Все были отлично воспитаны, так что, что бы они обо мне ни думали, протокол был соблюден. Я обратила внимание, что все мужчины, как на подбор, были в светло-голубых джинсах. Разного покроя, возможно, разных фирм, но все одного цвета. Я тихонько спросила Эрика, указа в глазами на ноги мужчин:
— Это что, такая банкирская униформа для отдыха?
Он засмеялся. Засмеялся и Анри. Оказывается, он тоже меня услышал.
— Ты, как мне кажется, совершенно права. Но подожди, ты еще увидишь нас в смокингах.
Потом все отправились в столовую. Меня посадили между Морин и господином Корбелоном. Анри сидел напротив и улыбался. Его поместили между Сережкой и Аньес. Причем Сережка сидел к нам поближе, а мать Морин достаточно далеко, так, что не могла нас слышать.
Сначала за обедом меня развлекала Морин. Она увидела мое замешательство, и тихонько спросила:
— Надя, Вы совсем не знакомы с нашим семейством?
— Меня некому было просветить, поэтому я не знаю, кто кому кем приходится, и боюсь совершить неловкость.
— Вы поняли, что Аньес — моя мама и родная сестра Жана Мишеля?
— Да, это я поняла.
— Клодин — моя тетя, их третья сестра. Она замужем за Леоном. У них четверо детей, Вам предстоит их увидеть сегодня вечером. Я, если честно, их не очень люблю.
Я с любезной улыбкой посмотрела на супругов Рагузье, и они мне тоже не слишком понравились.
— Жером — двоюродный брат дяди Жана Мишеля. Он бездельник, но добрый и не вредный. Живет на деньги своей жены Полины, она тоже приедет к вечеру. Вот Полина — сущая мегера. Все счастливы, что она не захотела приехать к обеду. Лиза — она… Ну, как бы Вам сказать,… подруга Жана Мишеля. Они вместе уже сто лет. По-крайней мере, она была всегда, насколько я себя помню. Про нее я ничего не скажу.
Тут подал голос мой сосед справа.
— Мадам, я не позволю этой нахальной девчонке рассказывать про меня. Я лучше сам о себе расскажу. Моя матушка была урожденная де Кассаль, так что я прихожусь двоюродным братом хозяину дома. Еще могу добавить: я приехал сюда из Швейцарии, мои дом, банк и семья находятся в Женеве.
Я в изумлении на него уставилась. Надо же, швейцарский банкир!
— Вы, наверное, не знаете, но на этот обед собираются только члены семьи. Если Вас пригласили, то велика вероятность того, что Вы скоро в нашу семью войдете. Глядя на Вашу дочь, я не удивляюсь. Вы знаете, де Кассали — старинная знать. Но в наше время это ничего не стоит, к сожалению. Я горжусь тем, что мы не сидим на обломках былого величия, а нашли свое место в современном мире и вошли в элиту банковского дела. Я краем уха услышал, что и Вы имеете отношение к финансам. Это верно?
— Отчасти. Я — финансовый консультант. То есть, не только… Но это один из аспектов моей работы и область особого интереса.
— Потрясающе! Мадам, я восхищен! Никогда бы не поверил, что такая обаятельная женщина может заниматься этим сухим делом. Поверьте, я видел много успешных в нашем деле дам, но они совсем другие. Обратите внимание: по-моему, Пеллернен меня к Вам ревнует!
Я глянула на моего визави: Анри не сводил с нас глаз, и выражение его лица было далеко не радостным. Мне показалось, он пытается расслышать, что мне говорит на ухо мой сосед. Я тут же скорчила ему рожу. Почему, даже не знаю. Просто взяла, и изобразила что-то несусветное, да еще и язык высунула. Быстренько, чтобы никто не заметил. Мой сосед в этот момент отвлекся на кусок мяса, так что ничего не видел. Анри расцвел как пион.
Получив все необходимые сведения, я обратила все внимание на свою тарелку: там лежала гора салата с морепродуктами, к которой я, занятая генеалогическими изысканиями, почти не притронулась. Кроме мидий, креветок и мяса крабов в салате попадались куски копченой и маринованной лососины. Тут-то я воздала ему должное: вкуснота была неописуемая. Когда тарелка опустела, Бертло, неслышно подойдя сзади, предложил мне мяса, но я отказалась, попросив еще салата. Мне снова навалили его целую гору.
— Надя. Почему Вы не едите мяса? Вы вегетарианка? — услышала я голос Пеллернена.
— Да, Надя, почему? Мясо очень вкусное! — присоединился к нему и швейцарский банкир.
— Да никакая я не вегетарианка, просто салат мне очень понравился, вот я на него и набросилась. Если я возьму еще и мяса, то просто объемся. А ведь будет еще десерт.
— То есть, это просто проявление благоразумия! Какая прелесть! — Корбелон весь разулыбался, — Вы любите морепродукты?
— Обожаю, надо сознаться.
— А устриц? — вступил Пеллернен со своей стороны стола.
— Устриц. не просто люблю, обожаю, аж трясусь. Только сейчас август, их, по-моему не едят.
— Да, устриц сейчас нет. Даже если бы и были, летом, в период размножения, их лучше не есть. Не помню, почему: то ли они ядовитые, то ли просто на вкус противные. Я тоже люблю устриц, и, если нам с Вами посчастливиться увидеться зимой, я Вас ими обязательно угощу.
Я обратила внимание, что здесь, в присутствии всех этих людей, Анри снова обращается ко мне на «Вы». Но, оказывается, я не на то обратила внимание.
— О, Надя, — на ухо прошептал мне Корбелон, — Анри имеет на Вас виды. Обратите внимание, он почти объяснился Вам в любви.
— С чего Вы взяли? — поинтересовалась я.
— Ну, как же! Он пригласил Вас на устрицы. А знаете, когда французы едят устриц?
— И когда же?
— Когда хотят провести ночь любви, — точно, я же это знала, но как-то не вспомнила вовремя, — Неужели Вы не поняли? Хотя Вы из России, Вам неизвестны эти тонкости. Берегитесь, Надя, это страшный хищник. У него, после смерти жены, было такое количество дам, что мы все просто сбились со счета.
— Не волнуйтесь, Аристид, — я-таки вспомнила имя банкира, — меня ему не съесть.
— Ну, я Вас предупредил. А где Вы ели устриц? В Москве?
— Нет, в Париже. Я там была не один раз, и все время зимой, в сезон устриц.
