Тереза Медейрос - Поцелуй, чтобы вспомнить
Тейн примиряюще поднял руку.
— Давай не будем торопиться. Нет нужды вызывать меня на дуэль. Уверяю тебя, мои намерения по отношению к твоей кузине совершенно благородны.
Стерлинг посмотрел на валяющуюся по всему полу одежду, смятое постельное белье и предательски вспыхнувшие щеки Дианы.
— Да, я уж вижу.
— Я пыталась уговорить его сбежать со мной в Гретна Грин, — призналась Диана, откидываясь на подушки с истинно кошачьей улыбкой.
— Такого я не потерплю! — Тейн оскорбился так, что, казалось, вообще забыл о Стерлинге. — За все эти годы, что ты заставляла меня ждать, ты задолжала мне надлежащую свадьбу. Я хочу, чтобы все сплетники Лондона видели, какой ты будешь красивой невестой.
— А я не думаю, что смогу выдержать даже один день до нашей свадьбы.
Когда эти двое заворковали, лаская лица друг друга, Стерлинг закатил глаза.
— Лаура уехала. Она меня бросила.
Тейн и Диана обменялись понимающими взглядами.
— Едва ли я могу винить ее за это, — сказала Диана.
Тейн пожал плечами.
— Это был всего лишь вопрос времени, не так ли?
Рассерженный тем, что известие их совсем не взволновало, Стерлинг добавил:
— Она носит моего ребенка.
Диана склонила голову к плечу.
— И именно поэтому ты хочешь ее вернуть?
— Нет, — рявкнул Стерлинг, его слишком переполняли эмоции, чтобы сдерживаться.
Диана замахала на него руками.
— Тогда зачем ты тратишь время на разговоры с нами? Поезжай за ней! Давай же!
Стерлинг подмигнул кузине, а потом с угрозой и негодованием повернулся к своему лучшему другу.
— Тейн, предлагаю вам обоим сейчас сбежать. Боюсь, я буду вынужден вызвать тебя на дуэль, если ко времени моего возвращения, вы еще не будете женаты.
Последним, что он видел, притворяя за собой дверь, была торжествующая улыбка Дианы.
Стерлинг Харлоу ехал домой.
Мимо него пролетали заборы и живые изгороди, заходящее солнце золотило блестящие листья и потертые камни. Синева неба медленно таяла в розовом и золотистом оттенках, обрамленных насыщенным багрянцем.
День шел на убыль, и, казалось, что лето делает то же самое. Но Стерлинг так быстро скакал на своем коне через ниши холодного воздуха, что почти их не ощущал. У него не было причин бояться наступающей осени. Он собирался провести ее, грея ноги у затопленного камина в уютной гостиной Арден Менор и глядя, как растет живот его прекрасной молодой жены.
Если только она примет его.
Но прежде, чем он это выяснит, ему было необходимо сделать одну остановку.
К тому времени, когда Стерлинг добрался до церкви Святого Майкла, уже наступили сумерки. Он привязал лошадь к воротам церковного кладбища и прошел мимо покосившихся надгробных камней к могиле своей матери.
И хотя Лаура должна была приехать домой всего несколько часов назад, на могиле его матери уже заботливо лежал свежий букет цветов апельсинового дерева. Стерлинг упал на одно колено и поднес букет к лицу, глубоко вдыхая знакомый аромат.
Охраняющий могилу, алебастровый ангел смотрел на него понимающими глазами. Отложив цветы в сторону, Стерлинг нежно провел пальцем по выбитым на камне буквам.
Элеоноре Харлоу, любимой матери.
Он склонил голову, чувствуя, что теперь может горевать не только по годам, которые они с матерью потеряли из-за жадности и двуличности отца, но и по годам, которых им стоила его собственная гордость. Он вспомнил, как стоял коленопреклоненным в церкви рядом с Лаурой и притворялся, что молится, думая, что никто его не слышит. Теперь он знал, что кое-кто его все-таки услышал, и у него не было слов, чтобы сказать то, что ему так отчаянно хотелось выразить. Поэтому он просто стоял на коленях около могилы, с мечущимся в смятении духом и покинутым сердцем.
Пока невидимая рука ласково не провела по его лбу, ероша волосы, при полном отсутствии какого бы то ни было ветерка.
У Стерлинга перехватило дыхание, и всепоглощающее чувство умиротворения нахлынуло на него, заполняя пустоту в сердце. Он поднял голову, и еще одним чудом ему показалась Лаура, которая стояла всего в нескольких футах от него в тени старого дуба.
Он медленно поднялся с колен.
— Как ты узнала, что я приехал?
— Я не знала, — тихо ответила она.
— Знаешь, я прочитал ее письма. — Он кивнул на могильный камень.
— Все?
— Да, все триста шестнадцать.
— Она была очень ответственным корреспондентом.
— Да, она была именно такой. — Стерлинг сунул руки в карманы. — Она считала, что я уже достаточно взрослый, чтобы усвоить важный урок. Но я не был настолько взрослым. До сего дня.
— И что это был за урок? — спросила Лаура, осторожно посмотрев на него.
— Что иногда люди делают неправильные вещи по правильным причинам.
Лаура не смогла скрыть в своем голосе горечь.
— Ты поэтому приехал сюда? Чтобы сообщить, что оказываешь мне любезность и прощаешь меня?
— Нет. Я приехал, чтобы умолять тебя о прощении.
Она крайне недоверчиво потрясла головой.
— За что?
Стерлинг приблизился к ней, больше не в силах противостоять искушению.
— За то, что имел слишком много гордости и слишком мало здравого смысла. За то, что лгал о том, почему женился на тебе. За то, что притворялся, что все, что мне от тебя нужно, это наследник, хотя правда состояла в том, что я просто не мог перенести, что ты уйдешь из моей жизни. За то, что женившись на тебе, обращался с тобой как с любовницей. — В ее глазах показались слезы, и он взял в руки ее лицо. — За то, что не желал признавать, что твоя маленькая нелепая шарада была лучшим, что когда-либо со мной случалось, и, по всей вероятности, спасла не только мою жизнь, но и мою душу. — Он провел губами по ее нежной щеке, желая осушить поцелуями каждую слезинку, которую она пролила из-за него, и каждую слезинку, которую еще прольет в своей жизни. — Но, в основном, за то, что не имел достаточно храбрости, чтобы сказать, как сильно я тебя люблю.
Когда она отодвинулась от него, единственное, на что был способен Стерлинг, это не застонать вслух. Он посмотрел на ее несгибаемую спину и сжал пальцы в кулаки, чтобы снова не потянуться к ней.
— Если ты не сможешь найти прощение для меня в своем сердце, я не буду тебя винить. Я знаю, что не заслуживаю его.
Она повернулась к нему лицом.
— Однажды ты сказал мне, что есть только одна вещь, которую ты никогда не простишь. — И прежде, чем он понял, что она собирается сделать, Лаура раскрыла ему свои объятия, как когда-то сделала его мать.
