Нетронутая суть - Тилли Коул

Хаш повернулся ко мне, дорожный фонарь осветил его лицо. «Пойдем за нашей Сией». Он улыбнулся, откинувшись на сиденье. Он уставился на дорогу впереди. «Я хочу домой». Но затем нахмурился, явно что-то все еще вертелось у него на уме. «А как насчет твоих предков?»

Ненависть, густая и чистая, бежала по моей крови. «Они мертвы для меня», — сказал я и увидел, как Хаш на мгновение закрыл глаза. Когда они снова открылись, я подмигнул ему и своей фирменной широкой улыбкой приподнял переднюю часть своего стетсона и сказал: «Давай вернемся домой, mon ami ... давай вернем эту мать домой».

Глава пятнадцатая

Сиа

Я подъехал на своем грузовике к хижине Лайлы и Кая. Мои руки крепко сжали руль. Я не разговаривал с братом с тех пор, как мы поехали в Мексику. У нас не было возможности поговорить в доме Дьябло в Ларедо, а потом я сразу же поехал домой с Хашем и Ковбоем и с тех пор был с ними.

Я не был уверен, злился ли он на меня до сих пор. Но мне нужно было поговорить с ним. После Луизианы. После того, как я увидел Хаша таким сломленным из-за своей семьи, а затем таким другим... счастливым. Когда он рассказывал мне о своей бабушке, все, о чем я мог думать, был Кай.

Он был моей единственной семьей.

Дверь в хижину открылась. Лайла прищурилась, пытаясь разглядеть, кто стоит у ее двери. В ту секунду, когда она увидела меня, на ее губах появилась широкая улыбка облегчения. Нервы роились в моем животе, я вылезла из грузовика. «Эй, девочка», — сказала я и помахала рукой. Я пошла к хижине, тут же услышав других старушек внутри. Лайла притянула меня к себе сильнее, чем когда-либо прежде.

«Эй», — тихо сказал я и поцеловал ее в щеку. «Я в порядке». Лайла откинула голову назад и осмотрела меня. Затем она повернула меня, и мое сердце забилось о ребра. Я закрыла глаза, готовясь к этому. Я специально надела топ с глубоким вырезом. Я больше не буду стыдиться своей спины. Резьбы, которая для многих была признаком неполноценности. Я решила взять на себя ответственность за это дерьмо и носить его с гордостью. И я не стыдилась кислотных ожогов. Пришло время принять их как чертову часть меня.

«Я очень горжусь тобой», — прошептала Лайла. Я обернулся и увидел шрам на ее лице. Тот, который давал ей чувство покоя, которое могла по-настоящему понять только она.

«Спасибо». Я взял протянутую руку Лайлы, и она повела меня в дом.

Я завернул за угол и увидел ее сестер, Бьюти и Летти. Я снова помахал рукой. «Сиа!» Ко мне подходили старушки одна за другой, обнимая меня. Я обнимал их в ответ, огромный комок в горле. Я сел и наблюдал за этими женщинами. Все разные, из разных слоев общества, все милые. Это было забавно; я всегда хотел держаться подальше от этого клуба, твердо веря, что это токсичный гедонистический ад. Но с этими женщинами или дома с Хаш и Ковбоем — в нашей постели, занимаясь чертовски обыденными делами вроде готовки, верховой езды — я понял, что был просто неправ.

Как я подслушал Кроу, когда слушал из ванной мотеля в Луизиане, это была семья. Та, которую я пропустил, которую мне отказали.

Что бы ни сказал Кай, я больше не допущу, чтобы подобное происходило.

«Как дела, девочка?» — спросила Красавица, подходя ко мне. Красавица мне понравилась. Из всех старушек я чувствовал родство с ней. Она видела в жизни дерьмо, но была счастлива и полна дерзости. Она была моим чертовым вдохновением.

Красавица огляделась, не смотрит ли кто-нибудь. На самом деле ей было наплевать, смотрел ли кто-нибудь. Она взяла кофе, который Лайла только что положила мне в руку, и налила пару стопок бурбона из фляжки, которую спрятала в своем «собственности танка». Я посмотрел на Лайлу и увидел, что она нахмурилась. Громкий смех сорвался с моих губ.

«Я в порядке». Впервые за долгое время я сказал это серьезно. «Это был чертовски трудный путь, но я иду к цели».

«А Хаш и Ковбой?» — спросила Белла. Я увидел сочувствие в ее глазах. Как и я, она была с мужчиной, или в моем случае, с мужчинами, которых клуб считал предателями или нарушающими правила клуба. И все же она любила Райдера до смерти. Она любила его чертовски гордо.

Я улыбнулся. «Они хороши». Это тоже было правдой. Ковбой снова стал самоуверенным, почти полностью оправившись от травм. Хаш все еще был немного помят и избит. Но самая большая перемена в нем была... он . Он улыбался и, черт возьми, украв мое сердце, он говорил.

Он всегда молчал, это было в его природе. Но он разговаривал со мной. Они всегда целовали меня, занимались со мной любовью... любили меня. Я никогда не была так счастлива за всю свою жизнь. Я только хотела, чтобы клуб снова принял их. На этом фронте с Мексики была только радиотишина.

«Они придут в себя». Я подняла голову. Я была погружена в свои мысли, глаза были прикованы к кофе в моей руке. Мэй была той, кто говорила. Она держала свой живот, потирая свой выраженный живот. Пройдет совсем немного времени, прежде чем Стикс станет отцом.

Стикс как отец. Я все еще пытался это осознать. Я слабо улыбнулся. «Надеюсь на это». Я выглянул в окно, высматривая любой признак Кая. «Они принадлежат к этому клубу. Это их жизнь». Внезапный защитный прилив гнева охватил меня. «То, что они со мной, не должно ничего значить. Ну и что, черт возьми? Я хочу их обоих. Люблю их обоих. Кого это волнует? Почему кого-то должно волновать, если они относятся ко мне правильно? И они это делают. Так чертовски хорошо. Я не могу поверить, как мне повезло». Я замолчал, когда почувствовал, что у меня поднялось давление. Я рассмеялся без юмора. Мой голос стал хриплым, но мне все же удалось сказать: «Я люблю их. Так чертовски сильно, что аж больно. Я... Я не хочу быть причиной того, что у них отнимут