Невыносимое счастье опера Волкова - Алекс Коваль
– Это в стиле Вика…
– Вот тогда батя ему и выдвинул жесткий ультиматум: либо ты, либо деньги. Как ты понимаешь, Волков выбрал…
– Меня… – едва двигая губами.
Осознание такого масштабного шага со стороны Волкова накрывает подобно грозовой туче, разверзшейся прямо над моей головой. Которой я машу, отрицая саму мысль, что Волков поставил на кон все… ради меня. Ради нас. Глаза жмурю, за голову хватаюсь и повторяю:
– Он выбрал меня. Господи… какая я дура, Егор…
Из-за меня ему пришлось бросить универ. Из-за меня Вик отказался от привычной и комфортной жизни под крылом родителей. Из-за меня ему пришлось пойти служить, потому что выхода другого не было! Год. Я должна была потерпеть всего лишь год! Вик верил в меня. Верил, что я дождусь. Любил. От семьи отказался ради “простой девчонки с улицы, на которой собирался жениться”. Он выбрал меня. А я? Я его бросила.
Не представляю, может ли человек ненавидеть себя больше, чем я ненавижу себя в этот самый момент. Сразу и слова его, сказанные в пылу ссоры, на место встают, и картинки прошлого складываются в одну, большую, цельную. Не радужную.
Он выбрал меня.
А я второй раз эгоистично промахнулась.
– Волков очень не хотел, чтобы ты об этом знала, Тони.
– Почему?
– Я могу только предполагать.
Смотрю на Багрянцева, тот хмурится:
– Не хотел тебя привязывать к себе своим решением. Ты же знаешь Волкова. Не хотел, чтобы ты обязанной себя чувствовала. По крайней мере, я бы поступил так же. Тут, как ни крути, был его выбор. Вполне осознанный.
Мне надоело играть в одни ворота. Думать и о тебе, и о себе. Надоело, что все… нужно только мне одному…
Не одному. Не только ему одному. Это не так! Я, возможно впервые в жизни, поступлю правильно. Поступлю так, как говорит мне сердце.
Решение приходит так неожиданно, что внутри все вспыхивает. Эмоции, чувства, ощущения – все смешивается в один взрывной коктейль. Страх, счастье, паника, восторг! Я хочу замереть и бежать. Хочу улыбаться и рыдать. Меня кидает, как перышко на ветру, из стороны в сторону. Я оборачиваюсь. Лихорадочно ищу взглядом Макара. Подлетев, забираю у него свой чемодан и бросаю:
– Прости. Я остаюсь. Хорошего полета, Макар, – улыбаюсь, как безумец, чмокнув бывшего мужа в щеку, игнорирую вопросы, летящие мне в спину. Руки трясутся. Ноги ватные. К Багрянцеву чуть ли не бегом возвращаюсь, не прося, требуя:
– Подкинешь?
Он не спрашивает, “куда”, просто улыбается, и так все понимая без лишних слов:
– Погнали.
Вещи мои забирает, широким шагом к парковке летит. Заразившись от меня волнением, всю дорогу гонит, ощутимо превышая скоростные режимы. В “шашечки” играет, лихо обгоняя плетущиеся по трассе иномарки. Опасно. Остро. Недопустимо. Но я настолько заведена и внутри настолько сильно кипит нетерпение, что я всю дорогу едва ли не секунды до встречи с Волковым отсчитываю.
Мы молчим. Я в своих мыслях, я подбираю слова, которыми буду просить прощения у Вика. Сердце колотится на разрыв аорты. Егор же… он, кажется, просто рад, что так вовремя и к месту оказался в аэропорту.
У Волковских ворот машина тормозит резко, с визгом тормозов и шлифовкой шин по асфальту. Без лишних слов я выскакиваю из салона и залетаю на территорию, перебирая ногами в сторону дома так быстро, что не мудрено в них запутаться.
Ступенька…
Еще одна…
Последняя…
Вдох – выдох. Жму на звонок. Зажмурившись, мысленно отсчитываю секунды. Проходит всего пять, когда дверь распахивается и я вижу перед собой Виктора. Рот открываю и… тут же закрываю. Глаза по его взъерошенным волосам пробегают, хмурым бровям, мрачному взгляду и задранной футболке, которую он лихорадочно поправляет. Не успеваю сложить картинку воедино, когда из-за спины мужчины свой нос высовывает…
– Кто там?
Феечка Инга.
Глава 24
Глава 24
Виктор
Муж.
Подумать только!
У. Тони. Есть. Муж.
Поначалу эта мысль не то, что ошарашила, вообще показалась дикой и абсурдной. Заржать в голос захотелось, глядя прямо в глаза этому лощеному пижону. Где замужество, а где свободолюбивая Кулагина? В голове не укладывалось.
Зато потом, когда уложилось, когда до моего, искренне верящего в ее честность, мозга начало доходить, что это не бред и не блеф, потому что этот “клетчатый костюмчик” никуда не собирался исчезать, меня обуяла злость. Дикая, обжигающая, разрушающая все грани разумного ярость. Красной пеленой застилая глаза, накрыла разум.
Чеку сорвало. Хотелось орать. Я крутил, крутил и крутил в голове: обманула, не сказала, снова повела себя как эгоистичная стерва – в этом вся она. Вся Кулагина.
Я сорвался. Да, мать его, меня бомбануло! Да, наговорил столько, что теперь самому тошно. Вывалил на эту козу все, что тихо копилось все десять лет. Варилось, варилось, закипело. Взрыв! Вывернуло наизнанку, выпотрошило все внутренности и разнесло в клочья сердце. Ему досталось больше всего. Болит так, что после ее ухода приходится махнуть бокал виски. Заглушить, забыть, отпустить. Я не из тех, кто все “топит” в алкоголе, но сегодня…
Сегодня просто, мать его, дерьмо-день.
Она меня обманула.
На что надеялась?
На что рассчитывала?
Зачем все это было?
Столько вопросов, ответы на которые, я уже не получу. Снова Кулагина предпочла путь наименьшего сопротивления – смотаться из города. Я видел. Я стоял у окна и прекрасно видел, как она села в такси с этим своим Макаром. Мужем. Бывшим, не бывшим – какая теперь хер разница, если она уехала? Ухмылки горькой не сдержал, осушая второй бокал виски до дна. Морщась то ли от горечи алкоголя, то ли от обжигающей все нутро обиды. Закурил нервно. Одна затяжка, вторая, третья, аж до тошноты.
Ничего не меняется. Мир с каждым днем развивается, Антонина же что в двадцать, что в тридцать все та же Кулагина, которой проще сбежать от проблем в личной жизни, чем их решать. Особенно, когда эти проблемы ей вываливают прямо, в лоб.
Она уехала. Снова в
