Анатолий Чупринский - Пингвин влюбленный
Суржик нехотя повернулся в сторону окна. Он категорически не верил во все эти привороты, навороты, шаманство всех мастей. Надя пристроилась у него за спиной.
— Опусти руки. Закрой глаза и постарайся думать о чем-нибудь… совсем постороннем, приятном, радостном…
— Кроме тебя, в моем положении нет ничего приятного и радостного… — мрачно пробормотал Суржик.
— Вспомни свое детство… — шепотом настаивала Надя.
— Тем более. Нищее, голодное детство. Мать копейки считала, отец пил…
— Тогда просто считай. Один, два, три…. Закрой глаза и считай.
Если бы кто-то неожиданно вошел в спальню и зажег свет, он бы увидел….
ОН сидел в неестественной позе на кровати, опустив ноги на пол, зажмурившись, словно ожидая удара сзади и напряженно ждал. ОНА сидела за его спиной на кровати на коленях и осторожно держала одну ладонь над его лбом, другую над затылком. Их фигуры, почти обнаженные, лишь слегка прикрытые простынями, напоминали какую-то скульптурную, языческую культовую композицию. Взгляд ее при этом был жестким, решительным и в то же время бесстрастным. ОНА будто смотрела куда-то далеко-далеко вперед. Поверх его головы, сквозь стены за линию горизонта…
И чудовищная головная боль, которая последнее время мешала ему жить, работать, думать, даже дышать, неожиданно отступила. Надя откинулась на спину, осторожно подложила себе под голову подушку и застыла в неподвижности. Суржик осторожно повертел головой вправо-влево, не болит. Потом, решившись, как собака после купания, резко потряс ею и замер в ожидании. Боль не возвращалась, куда-то улетучилась, испарилась.
— Потрясающе! — прошептал Валера, пытаясь в темноте разглядеть выражение ее лица. — Как ты это делаешь?
— Не знаю, — уставшим голосом отозвалась Надя.
— Большие деньги можно зарабатывать!
— Отвали! — прошептала Надя.
— Нет, все-таки! Как ты это делаешь?
— Получается как-то… само собой. Хотела забрать твою боль себе…. Словами трудно объяснить…
— Ну, а все же… — настаивал Суржик. — В чудеса я не верю!
Он потянулся через лежащую поперек кровати Надю к тумбочке, хотел зажечь настольную лампу, специально приспособленную, чтобы читать лежа.
— Не зажигай свет, милый! — сказала Надя глухим голосом. И добавила. — Хочу отдохнуть, я очень устала. Не против, если я немного посплю?
Валера наклонился над ее лицом, хотел поправить прядь рыжих волос, но, увидев, что она уже крепко-крепко спит, передумал. Долго неподвижно сидел рядом…
…Как-то только головная боль чуть отпустила, Суржик завел двигатель и выехал на Олимпийский проспект. Повернул направо, на перекрестке свернул на Трифоновскую улицу. Проехав мимо бензозаправки и маленькой церквушки на пригорке, свернул во двор дома и заглушил двигатель. За детской площадкой, сквозь зелень кустов, проглядывало двухэтажное кирпичное здание с вывеской «19 отделение милиции».
— Вас приветствует Союз писателей! — энергичным голосом провозгласил Суржик, распахнув без стука дверь комнаты, номер восемь. Улыбаясь, раскрыл дипломат и шлепнул на стол перед молодым парнем в штатском свою книжку «Отважный муравей». Это был коронный финт Суржика. Действовал он безотказно.
Валера уселся на стул напротив хозяина комнаты, непроизвольно повернул голову налево и чуть не вздрогнул. На стене рядом с вешалкой висел яркий красочный плакат. Прямо на Суржика с него смотрела Надя. Мальва, Мальвина, «звездочка» шоу бизнеса прошлых сезонов. Она, раскинув руки в стороны, весело смеялась. Будто кричала: «Я люблю вас всех, люди-и!!!». Валера перевел взгляд с плаката на сидящего за столом парня в штатском. Тот, слегка нахмурившись, листал детскую книгу Суржика.
— Что нужно Союзу писателей от нашего отдела? — не поднимая глаз от книги, спросил парень. Его широкое скуластое лицо не выражало ровным счетом ничего.
«Да, скифы мы! Да, азиаты! С раскосыми и жадными очами!» — непроизвольно пронеслось в голове у Валеры.
— Потеряли свои творческие замыслы? — усмехнулся парень. Поднял на Валеру раскосые глаза и спросил, кивнул на книгу. — Вы автор?
— Разумеется.
— Сами написали? — спросил он.
— Давайте подпишу на память.
— Кто у вас потерялся? Мать, отец, дочь, сын? — равнодушным тоном задавал вопросы «азиат», пока Суржик расписывался шариковой ручкой на титульном листе.
— Она! — кивнул Валера на плакат.
«Азиат» в штатском долго смотрел на плакат, потом перевел взгляд на Суржика. Лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций.
— Мальва? — уточнил он.
— Вы ее знаете? — в свою очередь спросил Валера.
— Кто ж ее не знает? — очень удивился «азиат». Даже чуть расширил щелочки своих глаз. — Лично не знаком, конечно, к сожалению…. У нас весь отдел, все наше подразделение ее поклонники. Она вам кто?
— Невеста, — непроизвольно вырвалось у Суржика.
— Давно пропала?
— Сегодня утром. Вернее, ночью. Вышла из квартиры на улицу босая, без всякой обуви…. И больше не вернулась. С ней что-то случилось. Не могла она просто так…
— Босая? — изумился «Азиат». Потом резко нахмурился. — Так. Давайте по порядку. Где это произошло, как, когда, в котором часу?
— У меня. На Фрунзенской набережной. Мы были там. Где-то около…
— Фрунзенская набережная, не наш район, — уточнил «азиат».
— Заявления о пропаже принимают по месту жительства пропавшего…
— По месту регистрации, — опять уточнил «азиат».
— Регистрация, прописка… — поморщился Валера. — Что в лоб, что по лбу!
— Гражданин может быть зарегистрирован по одному адресу, в действительности проживать по другому адресу…
— Хрен редьки не слаще! Мальва прописана по Олимпийскому проспекту. Я правильно понимаю ситуацию?
«Азиат» молча кивнул. Посмотрел на плакат и спросил:
— Хотите объявить ее в розыск?
— Разумеется.
— По закону должно пройти более трех суток.
— Плевать на ваши законы! — разозлился Суржик. — Речь идет о жизни человека. Не могла она просто так, взять и исчезнуть…. Что-то случилось…
— Может, телевидение подключить? Очень эффективно. У вас есть связи на телевидении? Обычно достаточно одного объявления.
— Нам подобная реклама ни к чему! — жестко ответил Суржик.
«Азиат» равнодушно пожал плечами. Мол, хозяин — барин.
— Босая… — задумчиво протянул он. — Может, за ней кто-то подъехал на машине. Позвонил по мобильнику. Она спустилась, села в машину и… будь здоров!
— Никаких звонков не было!
— Почему она ушла босая? — подозрительно спросил «азиат».
— В чем пришла, в том и ушла! — раздраженно заявил Суржик.
