Валери Блок - Рождество наступает все раньше
Она встала.
– Я хочу уйти отсюда.
– Тебе не нужен багаж?
Может быть, Барри Кантор один из тех парней, с кем она могла бы и переспать в колледже, но которые сейчас ей совершенно незачем?
С другой стороны, разве она не решила пересмотреть свою жизнь?
Нет: кое-что остается неизменным. Он сидит тут, как все остальное стадо, и ждет, пока кто-нибудь все за него организует. Это ее бесило.
– Я ухожу, – сказала она, разочарованно протягивая ему руку.
– А, конечно, вежливое рукопожатие на первом этаже. – Он крепко обнял ее. Он прижался губами к ее лбу. Он был высокий, надежный, сильный. И никогда не возникнет вопроса, кто больше весит. Она снова чуть не расплакалась.
– Послушай. Я хочу в душ, – сказала она. – И стейк.
– Тебе с этим помочь?
«А я думала, ты уже и не спросишь», – подумала она про себя, но вслух сказала:
– Да.
На Гранд-Централ-Парквей было плотное движение: по обеим сторонам проспекта люди глазели на столб грязно-серого дыма, поднимавшийся из самолета, и на работу пожарных. Джастин попыталась унять сердцебиение при помощи биоритмических упражнений, которые выучила в прошлом году на семинаре в Дулуте. Ей удалось быстро вырваться на волю, загнав в угол человека в униформе словами:
– Я юрист из компании «Пэкер Брибис Нишман Грабт». И если вы думаете, что я буду стоять в очереди, то вы просто не понимаете, с кем связались.
Они подписали заявления об отказе от права на медицинскую помощь и еще несколько документов, представитель «УорлдУайд» проводил их к началу очереди на такси, выдал каждому брошюрку о возможных травмах, направление к психиатру, пару носков, набор туалетных принадлежностей и пачку жареного миндаля.
В такси Барри нежно и осторожно держал ее больную ногу, которая стремительно теряла чувствительность снаружи и наливалась тяжестью и болью изнутри.
– Мы познакомились в падающем самолете! – сказал он водителю.
Ей хотелось на него шикнуть. Ей хотелось еще раз его поцеловать. В качестве эксперимента она положила голову ему на грудь. Оказалось уютно. Она закрыла глаза.
Автомобиль рванул вперед, потом резко – назад.
– Эй! – крикнул Барри через перегородку. – Мы уже сталкивались сегодня нос к носу со смертью. Не надо так дергать машину.
– Хорошо сказано, – поддержала она. Теперь им снова стало уютно вместе.
– Погоди минутку, – воскликнул Барри. – У меня нет с собой бумажника!
Такси застыло как вкопанное, соседние машины раздраженно засигналили. Водитель сердито уставился на них в зеркало заднего вида.
– У меня есть! У меня есть! – закричала Джастин, размахивая бумажником.
Барри посмотрел на нее так, будто она достала из рукава живого кролика. Они сели прямо и отодвинулись друг от друга. Она думала, успеют ли они проехать хотя бы Трайборо до того, как ей захочется взять свое приглашение обратно. Все это очень мило, когда мчишься к земле с высоты в шесть тысяч метров. А ползти черепашьим шагом к Куинсу в вонючем такси – это совсем другое. Но от нее не требуется принимать никаких решений, пока они не доберутся до ее дома. Она ему ничего не должна. И разговаривать она не хочет.
– Мы вместе побывали на грани между жизнью и смертью, и это приключение нас как-то связало друг с другом, а теперь приходит осознание, что по сути мы – чужие друг другу люди, – вдруг серьезно сказал он. – Это нормально. Я бы предложил пережить еще одно приключение – под душем, но ты не из таких.
– Откуда тебе знать?
– Ты из тех, кто протянет мужчине салфетку в падающем самолете. Что-то мне подсказывает, что тебе нужен собственный душ. – Он широко улыбнулся. – О! У меня дома – как раз два душа.
– Нет, – сказала она. – Домой.
Он был явно разочарован, но не настаивал. Слева угрюмо маячило кладбище, вид был мрачный.
– Мистер Халил Абдул! – крикнул он водителю. – Мы чуть не погибли! И теперь мы знаем, что такое жизнь!
Водитель включил радио. На полную мощность. Воздух затрясся от ужасного шума.
Она и не вспомнила о водителе, после того как села в такси. Обычно она все время настороже – не будет ли он ее клеить, не попытается ли обсчитать или завезти не туда, не будет ли мчаться, как сумасшедший. Снова удивляясь самой себе, она поцеловала Барри в губы. Джастин безошибочно чувствовала, что тут они полностью совместимы, но сейчас ей не хотелось об этом думать. Она слишком устала. Он рассмеялся, как будто изумившись.
Когда они свернули на 7б-ю улицу, она дала ему денег, сказала, чтобы он попросил чек, и поцеловала в щеку. Щека была соленая.
– Ужин? – спросил он.
– Да.
Он взял ее карточку, но рассматривать не стал.
– Сегодня?
– Нет.
– Тогда я тебе позвоню, – сказал он и посмотрел на карточку. – Погоди! Нет! Мне нужен домашний телефон! – Джастин начала было рассказывать, как редко бывает дома, но он перебил. – Мне нужна ручка. Халил! – Водитель дал ему ручку. Барри Кантор записал на карточке ее номер и посмотрел на нее так нежно, ласково и восхищенно, что она чуть не забралась обратно в такси. Он притянул ее к себе и поцеловал в нос.
– Приятно познакомиться, – крикнул он ей вслед, громко и с сарказмом в голосе.
Джастин шла, осторожно ступая по льду в носках «УорлдУайд», голые щиколотки мерзли на ветру, она едва доковыляла до прихожей. Ей показалось, что все вокруг изменилось до неузнаваемости.
ГЛАВА 2
Boeuf[1]
Девушки, вместе с которыми Пиппа снимала квартиру, пришли в благоговейный восторг. Они собрались в гостиной, пили «Калуа» с молоком, курили длинные ментоловые «Вирджиния слимс» и под Тори Амос до поздней ночи обсуждали новое положение Пиппы.
– А я говорю, они голубые, – сказала Бенита, разворачивая «Ринг-динг». Бенита весила больше чем следует, но ее это не волновало. – Зачем бы этому мужику заводить трех женщин, если он не пытается чё-то доказать. – Она впилась зубами в круглую шоколадку. Пиппа поежилась.
– ЧТО-ТО доказать, – поправила Дарья. Она была красива строгой, спокойной красотой, под глазами лежали зеленоватые тени, а скулы были как у молодого Грегори Пека. Она воплощала собой тот экзотический, но при этом естественный, не театральный стиль, который Пиппа старалась в себе культивировать. Ее родители жили в Риме.
– Они не голубые, – отозвалась Пиппа, выдыхая дым. – Барри отчаянно хочет жениться. – Она стряхнула пепел в тарелку, которую Дарья украла из «Ройялтона».
– Дай-ка мне «Вижу-не-слиплось», – сказала Дарья, вытягивая ногу в балетном па и наклоняя бутылку «Калуа» над своим стаканом. Пиппа бросила ей пачку. Дарья прикурила и с высокомерным и величественным видом выпустила тонкое облачко дыма. – Я использую эту парочку в своем следующем фильме.
