Дженнифер Робертс - Покорный поневоле

Посмотрев через плечо, она ему дерзко подмигивает, после чего возвращает свое внимание к подергивающимся ступням и жилистым ногам Малыша. Селия усмехается.

- Ты в курсе моих предпочтений лучше кого бы то ни было, мой дорогой. Как я могу устоять? Нам на руку, что Рафик занят блондинкой. Единственной помехой к тому, чтобы оставить нового питомца является Калеб. Но я совершенно уверена в его незаинтересованности нашими жизнями, и это предоставит мне необходимую возможность, воспользовавшись которой я смогу убедить его в том, что Малыша следует оставить нам. Однако Калеб захочет его наказания, и ты об этом знаешь.

Ее брови хмурятся и губы изгибаются в отвращении.

- Да, мы разыграем убедительную сцену унижения. Хотя, если Калеб такой же, как Рафик, сомневаюсь, что смогу вынести его присутствие. Бедная девочка, которую он похитил… не дождусь того дня, когда мы отделаемся от подобных ему людей…они мне отвратительны.

Замедлив шаг, Селия оборачивается, из-за того что не слышит шагов идущего позади нее Хозяина. Фелипе серьезен.

- Я тебе все еще отвратителен, Селия? Я ничем не отличаюсь от них.

Вздохнув с сожалением, она спускается к нему на две ступеньки и обнимает обеими руками за шею.

- Пожалуйста, не говори таких слов. Они причиняют мне боль.

- То же самое я прошу и у тебя, - тихо произносит Фелипе.

- Да, Хозяин.

Селия целует своего любовника в его твердые, сильные и властные губы, совсем непохожие на те, что у их питомца. Она раба этих губ. Оставшийся до ее комнаты путь они проходят в приятном молчании, переплетя пальцы.

19

Малыш

Во время пленения неизменным чувством, господствующим над его сознанием является страх. Освобожденный из темной комнаты и перенесенный в шикарную часть особняка со старинными канделябрами и персидскими коврами, Малыш не питает иллюзий относительно того, что его мучения закончились. Каждый момент пронизан напряжением. Каждое прикосновение - подлостью. Ему не позволяется самому себя мыть; это делает Селия, вдобавок к чему, под пристальным взглядом Фелипе выбривает его от подбородка до паха. Тот усмехается, когда она требует у Малыша развести ягодицы, чтобы удалить редкую поросль вокруг ануса. Подчинившись, он даже не смеет дышать, сдерживая слезы, когда Фелипе делает его заднице такие комплименты, как "застенчивая, розовая дырочка" и "девственная киска". Ему хочется схватить Селию и удерживать ее под водой до тех пор, пока мексиканец не согласится его отпустить, но он знает, что это не сойдет ему с рук… и если честно… она милая - и, тем не менее, рехнувшаяся сучка - которая искренне заботится о благополучии Малыша. Селия обращается с ним крайне осторожно, стараясь не порезать, не навредить, всегда предупреждая о своем последующем действии. Она промывает его ушибы, целует его синяки и шепчет ему успокаивающие слова на языке, который Малыш понимает совсем немного. По окончании, его оборачивают в черный шелковый халат, слегка пахнущий одеколоном, и кормят привычной едой: острым, порезанным на кусочки стейком и рисом с фасолью. Малыш жует медленно, именно так, как наказывает Фелипе, потому как не хочет заработать несварение желудка. В качестве поощрения, мексиканец хвалит его и дает три таблетки викодина. Парень даже умудряется пробормотать своему доброму похитителю слова благодарности. Чистый, сытый и успокоенный, он не может отказаться от предложения улечься в огромную, отделанную рюшами постель. Малыш слышит слова Фелипе о том, что его тело создано для удовольствия, что он должен подчиняться, продолжать быть послушным парнем и демонстрировать свои прелести, что он принадлежит Фелипе и Селии… и что ему следует покоряться, еще раз покоряться или страдать. Под конец, он позволяет своему сознанию окунуться в мир ночных кошмаров, более обнадеживающих, чем его реальность.

***

Селия говорит. Фелипе переводит, - Поставьте его на колени и прицепите запястья к лодыжкам.

Следуют аплодисменты. Малыш упирается пятками в пол. На глазах повязка, во рту кляп, вокруг незнакомцы. Он паникует и сопротивляется вынуждающим его подчиняться охранникам, негодуя из-за смеха садистской толпы. Ему в ухо шепчется предупреждение, - Хозяин просит напомнить тебе о том, что произойдет, если ты не будешь хорошим мальчиком.

Малыш нерешительно сгибает колени, позволяя себя пристегнуть. Что бы ни предстояло пережить в течение ближайших нескольких минут, ему хочется верить, что это не ужаснее имеющейся альтернативы. "Господи, умоляю, не дай им пустить меня по кругу, как подарок для гостей вечеринки. Пожалуйстапожалуйстапожалуйстапожалуйстапожалуйста". Его волосы заправляют за ухо нежные пальчики, и в интимное пространство между двумя их телами проникает яблочный аромат.

- Шшш, pobrecito. Я не причиню тебе вреда.

У Малыша едва находится время, чтобы оценить ситуацию до того, как сжав отросшие волосы в кулак, Селия с силой запрокидывает его голову назад.

- Блять! - еле слышно ругается он.

Малыш не ожидал боли, не от нее. Это потрясение заставляет его понять, какой он на самом деле наивный, за что ему приходится себя ругать. Здесь у него нет союзников.

- Тебе больно, раб? - насмехается Селия и по помещению проходит волна смеха.

Малыш молчит. Его заведенные за спину руки сжимаются в кулаках и пытаются справиться с оковами. Она дергает за волосы сильнее, полностью открывая линию его горла.

- Да… Селия, - выговаривает Малыш, несмотря на кляп.

Ему хочется одновременно умереть, убить присутствующих и разрыдаться в объятиях своей мучительницы. Все, что он слышит – это собственное сердцебиение и испуганное дыхание. Малыш не видит Селии, но чувствует пустое пространство между его уязвимым телом и ее успокаивающей мягкостью. Ему до отчаяния хочется сократить это расстояние и скрыться от жаждущей зрелища толпы.

- Очень хорошо, раб.

При переводе ее слов, голос Фелипе чуть громче шепота. Селия отпускает волосы Малыша, и он с облегчением вздыхает полной грудью. В течение нескольких секунд, она гладит его золотистые пряди, затем вытаскивает кляп. Публика одобрительно ахает, услышав прерывистое, влажное дыхание Малыша. Селия вытирает с его губ слюну, и он чувствует, как ее неторопливые, соблазнительные пальчики ласкают его лицо, шею, плечи. Ее прикосновения быстро становятся привычными. Малыш благодарен ей за то, что она взывает к его природному желанию; он чувствует себя менее принужденным, когда сам этого хочет, по крайней мере, немного. Его гордость ущемляется, но данный метод пытки предпочтительнее всем остальным. Запах Селии переплетается с волной возбужденного жара, который он - может поклясться - чувствует своей обнаженной грудью. Не в силах остановиться, Малыш быстро вдыхает. За непроглядной черной повязкой возникает образ ее напряженных, малиновых сосков, венчающих маленькую грудь. Если он придвинется ближе, то сможет взять один из них в рот. Селия отстраняется, отчего Малыш едва не грохается лицом на пол. Без Селии ему не по себе. Он внимательно прислушивается к каждому звуку. Раздается шепот и приглушенное хихиканье. Малыш пугается, когда зрители разражаются смехом.