Дженнифер Робертс - Покорный поневоле

- Оххх, - стонет Малыш, пребывая в агонии, в чистейшем экстазе.

Второе ощущение – полное блаженство. Его тело пульсирует, и он подает бедра к ласкающей руке своей мучительницы.

- Да, - выдыхает Малыш в ее грудь. - Прямо здесь… оставайся прямо здесь… пожалуйста, Селия, - хнычет он, пытаясь прильнуть еще ближе.

Его тело двигается по инерции частично выматывающего, частично успокаивающего механизма. Поскуливая, он шепчет, - Прости меня…

- Хороший мальчик, - тихо произносит Селия.

Эти слова предназначаются только для Малыша, чем усиливают оказываемое на него воздействие. Он умоляюще стонет – низко и протяжно, похотливо и развратно. В конце концов, его охватывает невыносимое томление. Желание поглощает его с головой. Исходящий от Селии аромат греховен, как сладкий фрукт и мускусное возбуждение. Парень робко проводит языком по ее соленой коже, что только разжигает его аппетит. Образы того, как он губами охватывает один из ее маленьких сосков, пальцами лаская ее киску, накрывает его необузданной страстью! Малыш дергает за свои оковы.

- Пожалуйста, - рычит он.

Его изнеженное тело двигается в такт восторженной, с акцентом произносимой похвалы: - Красивый мальчик… такой послушный… весь для меня. Происходит что-то неправильное; отчасти его член возбуждается эмоциями, вызванными словами его мучительницы. Малыш удивляется, когда его боль затихает, уступая место наслаждению. Его тело простреливают ощущения, одновременно болезненные и интенсивно приятные. Нежные руки Селии и мягкий шепот превращаются для него в целый мир, в котором, отключившись от разума, тело всецело настраивается на собственные потребности. В нем Малыш хочет остаться навсегда. Его тело двигается вперед и назад, не выскальзывая из ее ладоней.

- Жадный раб, - шепчет ему Селия на ухо, своими сосками потираясь о его грудь. - Хочешь пососать меня?

Малыш кивает. "Да. Чтоугодночтоугодночтоугодно".

- Да, Селия.

Убрав руки от его плоти, она дразнит его губы своим торчащим соском и грубо приказывает втянуть в рот. Открыв его, Малыш громко и бесстыдно стонет. Его член дергается. Его боль забыта, и впившись, он ласкает ее грудь долгими, жадными посасываниями, заставляя Селию задыхаться и прижиматься еще сильнее.

- Да! - вскрикивает она, - соси жестче.

Парень подчиняется, упиваясь ощущением, которое не в силах понять. Он выпускает сосок, только, чтобы глотнуть воздуха и приняться за другую грудь. С сочным причмокивающим звуком, Селия отстраняется.

- Нет… подожди.

Малыш теряет равновесие, но его подхватывают и удерживают на коленях незримые приспешники Фелипе. Вернувшись, прежде чем его успевает охватить паника, Селия кладет руку ему на голову, помогая восстановить равновесие.

- Теперь, соси это.

Задевая зубы Малыша, в его губы вжимается нечто, не являющееся его мучительницей. Отпрянув, как испуганный жеребец, он мотает головой в универсальном жесте, означающем, "Какого хрена ты делаешь? и "Прекрати это, мать твою". Однако Селия не удосуживается обратить внимание на язык его тела. Подняв флоггер, она хлещет им по груди Малыша с такой силой, что по комнате разносится коллективный ах.

- Соси! - повторяет Селия.

Открыв рот, он заводится обессиленным рыданием. В жизни Малыша есть целые года, которые он забыл и несколько дней, которые он никогда не забудет; половина из них приходится на его пленение. Когда он осознает, что стоит на коленях перед толпой незнакомцев, сосет огромный, резиновый член, щеголяет твердой, как камень эрекцией и издает что-то между "Пожалуйста, трахай мой рот жестче" и "Умоляю, Господи, больше не надо", его член начинает пульсировать и обильно истекать смазкой.

- Да, - хихикает Селия, - хороший мальчик.

Положив свою маленькую ладонь на затылок его наклоненной головы, пальцем другой руки она проникает в его давящийся резиновым членом рот и начинает ласкать язык Малыша, притягивая его еще ближе. Вопреки своей воле он представляет разворачивающуюся перед всеми сцену – хныкающий парень с нежными чертами лица, сосущий искусственный член, пристегнутый к девчонке вдвое меньше него. В помещении раздается смех каждый раз, когда у Малыша проявляется рвотный рефлекс, возобновляя его рыдания, но он почти уверен, что причины его слез неправильные. Он наслаждается этим, получая удовольствие от своего собственного унижения. Когда это произошло? Почему он это, мать его, обожает, ненавидит и, тем не менее, хочет?

К тому моменту, когда Селия приказывает отпустить Малыша, чтобы он мог ее трахнуть, ему становится совершенно наплевать, что это придется сделать на ковре перед толпой незнакомцев. Вслепую бросившись на свою мучительницу, он с силой сшибает ее с ног.

Парень упивается ее безудержными криками, тем, как она разводит ноги и руки, приглашая его к себе. Селия совсем не пытается ни останавливать, ни направлять его. Она дает ему все. Все! И она права – Малыш жадный. Отведя бедра назад, он толкается в киску Селии. Они оба стонут, когда он начинает поршнем входить и выходить из ее влажного жара. Малыш двигается, и двигается, и двигается до тех пор, пока его яички не тяжелеют и не напрягаются.

- Ах… ах… блять… ох… ммм… сейчас кончу… да, о да… Боже!

Уткнувшись лицом в шею Селии, парень бурно и долго кончает, обездвиживая девушку своим телом, в отчаянии изливая в нее свою сперму. Она шепчет ему успокаивающие слова, от которых его душа вспыхивает огнем.

- Да, - он тяжело дышит, - я хороший мальчик… мммхороший… мне… хорошо.

Поцеловав Малыша в его намокшие волосы, Селия укрывает его, как может.

20

Фелипе

- Сегодня, ты очень хорошо проявил себя, парень.

Фелипе скользит своими толстыми пальцами по губам Малыша и тот отдергивает голову, заставляя Хозяина разразиться смехом.

- Тебе это не нравится? Наверное, у твоих красивых губ и без меня много почитателей?

- Да идите вы, - с жаром отвечает Малыш.

На его глазах повязка, и он распят у холодной плитки в душевой, смежной с черной игровой комнатой Фелипе. Бледная кожа питомца являет собой резкий контраст с окружающим интерьером. Фелипе хочет этого парня всеми возможными способами. Он очарован его детской капризностью; Малыш напоминает ему Селию, только ему не хватает ее хитрости.

- Не выражайся, парень, - мягко порицает Хозяин, - такими красивыми губами не стоит произносить такие грубые слова.

Не в силах сдержаться, он снова пробегает пальцами по его пухлым, дрожащим, толкающим на грех губам. Хныкнув, блондин снова отворачивает лицо.

- Вижу, тебе это по-прежнему не нравится, - недовольно заключает Фелипе. - Селия права - от тебя пахнет невинной покорностью. Это… соблазняет.