Стелла Чаплин - Бабник
Он имел в жизни все, поэтому соседи вчера спрашивали снова и снова: «Почему?» Почему Найгел Нэпьер решил покончить с собой так неожиданно и демонстративно, повесившись на ветвях своей обожаемой развесистой глицинии?
Будет обидно, если он примет снотворное. Тогда мне придется выкидывать все, что касается этого дерева, – добавила Дебби, выключая магнитофон.
Она могла делать это с закрытыми глазами, но я не могла глотать этот вздор ни при каких обстоятельствах. Каждый день, когда я раскрывала газету, я не уставала поражаться тому, какую чушь там печатают. Кто все это читает?
Конечно, мы занимаемся и модой, но о вулканах можно забыть. Наши модные страницы – просто не очень ловкий предлог, чтобы напечатать двойную полосу горячих красоток в красных прозрачных лифчиках из каталога. Если бы кто-нибудь купил мне такое белье, думаю, я бы заплакала. Мотивы Элейн были еще более прозрачны, чем их трусики. Секс служил Элейн решением всех проблем. Ничего удивительного, что наша газета называется «Слухи». Мы печатаем новости, только если они касаются кинозвезд, телезвезд, знаменитостей или секса. А лучше всего, чтобы поп-звезда занималась сексом с телезнаменитостью. Если бы в нас летела ядерная боеголовка, это было бы подано так: «Спайс герлз» демонстрируют, что они собираются носить во время ядерной войны». Или: «Взрыв через три минуты? Еще есть время для секса. Десять лучших советов, как испытать оргазм».
– Смотри, кто-то выходит из дома! – завопила Дебби. – Это он!
Сам Найгел Нэпьер шагал по своему чисто выбритому газону. Высокий, хорошо сложенный, около пятидесяти, в тренировочном костюме «Адидас», со спортивной сумкой в руках.
Мы с Дебби пригнулись.
– Что он делает? – прошипела она.
– Не знаю. Мне не видно, – прошептала я в ответ.
– Что будем делать?
– Не знаю. Почему мы шепчемся?
Мы услышали шум включенного двигателя, затем открылись ворота, и он выехал. Дебби выпрямилась и завела мотор.
– Ты ведь не собираешься ехать за ним? – Я почти умоляла.
– Конечно, собираюсь.
Ей это нравилось. Дебби Джиб – суперагент. Она обожала игру в плащи и кинжалы.
– О нет, – простонала я, выпрямляясь.
Дебби медленно тронулась с места и поехала за серым «Мерседесом» на расстоянии, которое ей, видимо, казалось безопасным, держа одной рукой руль, а другой сжимая магнитофон.
– Всего лишь за день до трагического самоубийства Найгел, как обычно, покинул свой дом в одиннадцать сорок семь утра, чтобы отправиться в местный спортзал, – диктовала Дебби. – Пока он доводил свое тело до полного изнеможения, никто не взялся бы угадать, какие мысли проносились в его голове. Сфотографируй его за рулем, – приказала она мне.
– Не могу, – соврала я. – Он едет слишком быстро. Все будет смазано.
К счастью, о фотографии Дебби знала столько же, сколько о ботанике. Меня тошнило. До сих пор я не отдавала себе отчета, до какой степени я ненавижу свою работу. Мы упорно преследовали Нэпьера до тех пор, пока мили через три он не свернул на стоянку у дорогого фитнес-клуба.
– Что будем делать? – прошептала Дебби. – Если мы поедем прямо за ним, это будет выглядеть подозрительно.
Она припарковалась напротив клуба, так что мы отлично видели, как Нэпьер вышел из «мерса» и зашагал к входу в клуб.
– Снимай! Сними его сейчас! – взвизгнула она.
– Мне нужно вставить новую пленку в фотоаппарат, – ответила я, открывая футляр и двигаясь как можно медленнее.
– Скорее! Скорее!
– Кажется, перемотку заело.
– Он заходит, он заходит! Какой ужас, ты его упустила.
– Не может быть!
– Так! Мы идем туда.
Дебби снова завела мотор и проехала на клубную стоянку.
– Пошли, – сказала она. – Нам нужна подходящая экипировка.
Однодневное членство в клубе обошлось нам в пятнадцать фунтов каждой. Кроме того, мы купили два купальных костюма, две майки, две пары шорт, две пары носков и две пары спортивных брюк. Всего к нашим расходам прибавилось 309 фунтов 90 пенсов. Служащая клуба, наверное, подумала, что мы выиграли в лотерею.
Я оставила фотоаппарат в машине, объяснив Дебби, что не смогу незаметно сфотографировать Нэпьера в клубе. Так что я могла расслабиться. Я просто тренировалась. Никого не обижала. Если бы я увидела Найгела Нэпьера, я бы отвернулась. Мне нравилась лайкровая футболка, которую я купила. Может, все не так и ужасно.
Мы прошли по длинному коридору к спортзалу, стараясь не выглядеть новичками. Все тренажеры помещались в одном зале: в одном конце силовые тренажеры, в другом – бегущие дорожки, велосипеды и гребные тренажеры.
– Вот он, – прошипела Дебби.
Найгел Нэпьер качал пресс в глубине зала под руководством молодого негра с визгливым смехом и руками, напоминающими окорока. Лицо Нэпьера сморщилось от боли: он напрягался из последних сил.
– Пятнадцать, – выдохнул он.
– Зачем так стараться, если собираешься покончить с собой? – прошептала Дебби, когда мы усаживались на велотренажеры.
В это субботнее утро зал был полон сопящих, пыхтящих и потеющих мужчин и женщин. Они, конечно, тоже узнали Найгела, но, как воспитанные люди, даже не смотрели в его сторону.
Персональный тренер так нагружал Нэпьера, что он не замечал горящего взгляда Дебби. Она заучивала все его упражнения, чтобы вставить их в статью. Я оставила Дебби на велосипеде – только с него можно было хорошо обозревать зал – и ушла на бегущую дорожку, чтобы вместе с потом избавиться от чувства вины. Невредно поработать над моими бедрами, вдруг я еще как-нибудь встречу Ника. Нет-нет. Откуда опять взялись эти мысли?
Найгел Нэпьер перешел на соседнюю бегущую дорожку, беседуя со своим тренером. Я видела в зеркале его отражение, наклоняющее голову то вправо, то влево в такт бегу и в рассеянности открывающее лысину. Нэпьер тяжело дышал, и его футболка липла к груди, но он не собирался сдаваться. Он что-то сказал своему тренеру, и тот засмеялся:
– Хи-хи-хи.
Нет, на депрессию это определенно не похоже. Нэпьер полон энергии.
Дебби, наоборот, выглядела жалко. Ее ноги почти прекратили крутить педали уже минут двадцать назад.
– Как дела? – спросила я Дебби, хорошенько побегав.
– Это седло врезается мне в задницу, – простонала она.
Когда дорожка Найгела Нэпьера автоматически остановилась, он направился к матам для растяжки. Тренер прижал его колени, лег ему на спину, нажимая бедрами на ягодицы. Наверное, приятно, подумала я, быть таким богатым, чтобы тебе растягивали мышцы. Наконец Нэпьер вскочил, как новенький, взял полотенце и пошел к выходу.
– Слава богу, – сказала Дебби, ковыляя за ним. – Нам лучше не принимать душ, а то мы его потеряем. Ты иди в машину и жди на случай, если он выйдет, а я останусь здесь и посмотрю, что он будет делать. Вдруг он пойдет плавать.
