Заряна - 217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса

По дороге, в автобусе, забитом потными злыми людьми, Антон посматривал на меня и шевелил губами – что-то говорил тихонько. Я его плохо слышала, переспрашивала, он отшучивался. Позже он признался, что всю дорогу шептал слово «жена» и глядел на меня. Примерял – и не верил, что все это возможно. Я ему показалась слишком роскошной для него, скромного мальчика.

В моей по-летнему душной квартире было тесно и пахло увядающими девичьими мечтами. Мы сидели на полу по-турецки, пили чай, болтали об эзотерике.

Антон осторожно выспрашивал меня на тему – что меня занесло в эту степь? Это так модно, отвечала я! Не рассказывать же о том, что я мечтаю понравиться Денису! Теперь все в этом разбираются, все так говорят, но вот он никогда не видел таких людей в жизни, только по телевизору. Только друг как-то ему спьяну проболтался, что он сам занимался, но когда на следующий день Антон к нему пристал бульдожьей хваткой, то трезвый друг стал открещиваться, говорить, что он тогда маленький был – и «сдал» меня, вот только он меня знает из «таковских».

Потом Антон говорил, что он ожидал от меня чего-то ведьминского, особого, зловещего. И то ли друг так наплел Антону, что я какая-то не такая, то ли это дофантазировал сам юноша, но меня он представлял какой-то помесью ведьмы и робота с компьютером вместо головы. Когда он на прощание в этом признался, я хохотала до икоты.

В тот день никто ничего угрожающего не заметил – и вообще все казалось вполне невинным. А между тем, можно сказать, что гром уже грянул, и самое время было бы креститься, только никто из нас этого не сделал. Ни я со всей своей хваленой сверхчувствительностью, ни Антон с его фантастической интуицией.

8.

Ну а Денис все решал сложные морально-этические вопросы. Можно ли верить женщине на слово? Нет, такого быть не может! Он не такой! Он себя лучше знает. Или, может быть, ему переключиться на девушку попроще, без сюрпризов?

Мне очень нравился Денис, я глубоко сожалела о своем неразумном поведении и решила взять объяснение в свои руки. Но стоило мне решиться – все, сегодня мы с ним останемся и поговорим, как он срывался с работы ракетой, которая уже отбросила вторую ступень. Или наоборот, когда меня мучили сомнения, он как бы вроде бы что-то такое проявлял.

Это напоминало сложный испанский танец (фу, опять Испания!). Кажется, он называется фанданго – два человека, обычно мужчина и женщина, танцуют друг напротив друга. То есть именно напротив, но не вместе. То мужчина начинает красоваться и выделывать па перед дамой, он придвигается к ней, выгибается, теснит ее, как павлин предъявляет хвост – дама отступает. То наоборот инициатива переходит к женщине и теперь уже в нерешительности отступает мужчина. Соль и суть этого танца – темперамент, страсть, агрессия. Соперничество, подавление.

На чьих условиях мы будем вместе? Кто поведет? Но на самом деле это не парный танец. Он не заканчивается чем-то вроде счастливого танго. Когда неистовая музыка успокаивается, партнеры просто расходятся.

Так и у нас никто не делал решающего шага. Как-то мы с Денисом просидели до 9 вечера в соседних кабинетах за стеклянной перегородкой в надежде, что кто-то подойдет первым и куда-нибудь позовет. Прошлые жизни лучше было не чесать – больная тема. Книги обсудили уже давно. На его бесконечные духовные группы я не ходила, обсуждать, что мне привиделось в последней медитации, он не любил. Думаю, просто откровенно завидовал, потому что сам не видит.

Так под прицельным огнем сплетен всего офиса мы продолжали быть друг другу никем. Причем ни он, ни я не были скромниками. Скорее это действительно были законы фанданго. В этом танце каждый был звездой и готов был тянуть партию сколь угодно долго, лишь бы любовались на него. Каждый хотел себя подороже продать.

Антон очень выигрывал на его фоне. Он не ставил условий, не набивал цены.

Он ждал меня после работы – без предупреждения, без разрешения. Просто, во сколько бы я ни вышла из офиса, позже на час или три, он оказывался у дверей здания. Меня это подкупало – так старомодно ухаживает, так красиво.

Он ничего не требовал, только задавал эзотерические вопросы и впитывал мои ответы с восхищением деревенского недоросля. Мне это льстило – все любят считать себя продвинутыми.

Он угощал меня конфетами, которыми были забиты его карманы – кажется, он ими только и питался. Меня это умиляло.

Он позволил мне вести и солировать так тонко и умело, что это действительно был или природный дар или сверхинтуиция. Либо действительно опыт прошлых жизней, который он на мне уже отточил когда-то.

Нет, разумеется, здравые мысли, что он мне не пара, он бедный студент и младше меня на 4 года, постоянно вертелись у меня в голове. Денис в этом смысле был перспективнее – профессия, квартира, машина, «правильный» возраст. Вот только его женщины слишком любят, это безусловный минус. И он их – а это минус ище .

К Денису меня тянуло… самолюбие. Хотелось отхватить ценный приз, и времени на него потраченного жалко. К Антону несло самым сильным из всех ветров – силой воображения.

9.

Недавно я нашла в дневнике описание Антона на момент нашей первой-второй встречи, когда я не строила на его счет никаких планов, и взгляд мой был достаточно объективным.

Он и сейчас стоит передо мной – темноволосый, высокий, тонкий, сутулый, в своей полосатой футболке, мягкой и немного мятой. Немного потерянный, чуть дерзкий, взгляд чуть рассеянный и при этом примечающий какие-то детали, как если бы из его огромных теплых глаз выглядывал кто-то другой, очень чуткий к настроениями человека и умеющий этим управлять. У меня такое ощущение остается от ряженых персонажей, которые на улицах больших городов раздают рекламки. Снаружи-то это Микки Маус, но кто сидит внутри него и управляет этой двухметровой радостью? И так ли этот человек добр? В Антоне иногда проявлялся этот «второй», под его «ростовой куклой» мне виделся не человек, а какой-то зверь, скорее хищник, но не поймешь – домашний кот это или болотный манул, размеров-то не видно. Да и выглядывает этот зверь время от времени, чтобы проверить что-то, про что знает только он сам.

Голос у юноши успокаивающий, вкрадчивый. Звучит ровно и мягко, с приятным, каким-то теплым тембром. Не возражает, в споры не встревает, слушает очень внимательно и как бы по-собачьи: склонив голову, пристально глядя на лицо и рот собеседника.