Фэй Уэлдон - Сын президента
«Пример успеха, — не уставал повторять он. — Вот что нужно показывать людям. Возможность каждого отдельного человека стать творцом своей судьбы».
Он поймал руку Изабел, когда она шла мимо него к двери, и припал к ней холодными губами. Жест, говорящий скорее об отчаянии, чем о страсти, почувствовала Изабел и мягко высвободила руку.
— Я ведь тебе на самом-то деле не нравлюсь, да? — сказал Элфик. — Я не нравлюсь никому из тех, кто нравится мне. Они терпят меня, но не любят.
— Тебя любит Элис, — сказала Изабел.
Изабел вернулась домой вовремя, чтобы успеть принять Джейсона и его гостей. Включили видео. На экране одни мультики сменялись другими. Родители, приведшие детей, забывали уйти. Как-никак, а Изабел была знаменитостью. Хомер запаздывал, что случалось редко. Стоял оглушительный шум. Джейсон мерил ногами комнату, как всегда, когда сердился или не мог унять нетерпение: голова опущена, руки стиснуты за спиной — точь-в-точь забавный человечек из комикса. Взрослые не могли удержаться от улыбок, и он еще больше рассердился.
— Папа опаздывает. Мы пропустим фильм. Тут не до смеха.
Это выражение на устах ребенка вызвало еще более громкий хохот.
Друг Джейсона Бобби, которого и близко нельзя было подпускать к технике, щелкнул переключателем телевизора, и видеокадр сменила обычная передача. На экране на фоне американского флага выхаживал взад-вперед, — голова опущена, руки стиснуты за спиной, — Дэнди Айвел.
— Точь-в-точь Джейсон, — сказала мать Бобби.
— Поразительно, до чего похож!
— Перестань так ходить, Джейсон, — сказала Изабел.
— Почему? — спросил сын, не останавливаясь.
— Это некрасиво, — сказала Изабел.
— А по-моему, очень мило, — сказала мать Бобби. Мать Джейсона хлопнула сына по щеке в тот самый миг, как на пороге возник Хомер.
— Изабел! — в ужасе вскричал Хомер.
— Прости. — Это относилось к обоим — Джейсону и Хомеру. Трудно было сказать, у кого из них был более оскорбленный вид.
Хомер выключил телевизор и проводил детей к поджидавшему такси. Изабел стала покрывать торт глазурью под критическим взглядом матери Бобби. Изабел хотелось бы, чтобы она ушла, но та и не думала. Она осталась помочь Изабел нарезать тартинки, ломтики получались у нее слишком толстые, и масло не было размазано до краев.
— Ты всегда такая раздражительная перед менструациями? — спросила мать Бобби.
На ней была кружевная блузка в народном стиле и свободная хлопчатобумажная юбка в цветочек.
— Нет, — коротко ответила Изабел.
— Я никогда раньше не видела, чтобы ты била Джейсона. И он не делал ничего дурного, верно? Вот я и решила, что ты ждешь. Если бы мужчины попробовали, что это такое, они бы быстро что-нибудь придумали. Иногда, когда мне очень плохо, я тоже шлепаю Бобби. Уверена, большинство женщин срывается.
«С днем рождения, Джейсон», — писала Изабел зеленой глазурью, выжимая ее из бумажного фунтика, скрепленного английской булавкой.
— Жаль, что Джейсон еще так мал. Он мог бы участвовать в конкурсе на роль дублера Дэнди Айвела.
— Не думаю, — сказала Изабел. — Он белокурый, а Дэнди Айвел, по-моему, брюнет.
— Такие волосы, как у Джейсона, с возрастом темнеют, — сказала мать Бобби, вырезая из булки нечто, даже отдаленно не напоминающее слона. — Боюсь, эти тартинки больше похожи на ежей.
— К тому же, — сказала Изабел, — я полагаю, Айвел скоро исчезнет из поля зрения. Не думаю, чтобы его выдвинули на пост президента.
— А я в этом не сомневаюсь, — сказала мать Бобби. — Я ходила на вечерние курсы политической социологии. Американки мечтают об отце нации. После Кеннеди у них его не было. А Дэнди Айвел, судя по всему, как раз тот человек, который может проявить о них заботу.
Хомер привел домой шестерых совершенно уморившихся детей. Тартинки им понравились, на торт они и не взглянули. Джейсон бросил желе в стену. Он был страшно возбужден. Родители его друзей пришли за ними рано и стояли вокруг, потягивая херес. Дети ссорились из-за подарков, которые им дали домой. Бобби поднял громкий рев в прихожей. «Боюсь, Джейсон его укусил», — сказал Хомер, вернувшись, чтобы извиниться. Уводя Бобби, его мать раздраженно сказала, что лично она за такие вещи шлепает. Бобби кусался, но очень недолго. Она позаботилась об этом. Царапаться — это одно, кусаться — совсем другое.
— Плохо дело, — сказал Хомер, когда все разошлись, они покончили с ужином, и наступил вечер. — Джейсон на самом деле агрессивен.
— Возможно, виноват свинец в лондонской воде, — сказала Изабел.
— При чем тут свинец? — сказал Хомер. — Не оправдывай его. Я думаю, что он не совсем нормален.
— Не совсем нормален! — вскричала Изабел. — Это просто смешно.
— Изабел, — сказал Хомер, — не прячь голову в песок. Джейсон смотрел «Супермена 2», стоя в проходе, и, когда билетерша попыталась посадить его на место, он укусил ее за ногу. Была жуткая сцена.
Изабел рассмеялась.
— Тут не до смеха, — сказал Хомер. — Я думаю, его надо показать детскому психологу.
— Что? Джейсона?
— Это не причинит ему вреда, Изабел.
— Вероятно, нет, — сказала Изабел, но ее уже охватил страх.
Она смотрела на Джейсона, как на продолжение самой себя: тело — ее тело, разум — ее разум. Но, конечно, это не так. Джейсон, ее сын, был отделен от нее, пуповину разрезали давным-давно, она просто не заметила этого. Он уже давно спал, ел, улыбался, чувствовал — не по ее команде. Он делал все это по собственному почину. Она больше не могла сунуть его под мышку и пуститься бегом, если они шли слишком медленно. Он имел право упрекнуть ее за ее решения, рассердиться на ее поступки, лишить ее своей любви. Неделя за неделей он все меньше был ее идеальным крошкой, все больше — вовсе не идеальным хозяином самого себя, и при том он, как и все дети, страдал, потому что любовь матери тоже не была идеальной и казалась ему, все более независимому и своевольному, слабой по сравнению с идеалом, который остался далеко в прошлом.
И вот теперь Хомер, которому следовало любить Джейсона, говорит, что их сыну далеко до идеала, что он не совсем нормален, намекая, что виновата в этом она, Изабел. Она не могла защитить Джейсона, ведь он больше ей не принадлежал, он сам себе хозяин, ему шесть лет. И себя она тоже не могла защитить, ведь на ней лежала вина.
— Изабел, — сказал Хомер, напуганный выражением ее лица, — это не так уж важно. Я просто подумал, это может помочь. Мне, правда, кажется, что Джейсона что-то беспокоит. Может быть, мы оба делаем что-то не то. Один Бог знает, что именно. Возможно, то, что он видит тебя на экране телевизора, когда тебе следует быть дома.
