Линда Конрад - Волшебный дар цыганки
— Но, Ник…
Что бы она ни собиралась сказать, ее возражения остались втуне. Ник исчез в темном коридоре, оставив Энни гадать, из-за чего она едва не лишилась рассудка.
— Давай я взгляну на твою ногу, Энни.
Сидя на краю ванны, Энни послушно подняла ногу и только потом вспомнила про голубой лак на ногтях. Теперь уже было слишком поздно.
— Я пыталась промыть порез, пока ждала твоего возвращения, — сказала она дрожащим голосом.
Ник повернул ее стопу в своих теплых ладонях и уставился на пальцы.
— Что это за цвет?
Как неловко. Ей надлежало быть в кроссовках, которые она носила почти всегда.
— Это сестра прислала мне. Сегодня вечером, ожидая урагана, я просто валяла дурака. Обычно я не крашу в такой цвет, но…
— А мне нравится, — прервал он ее с хрипловатым смешком. — Он свеж и полон энергии. Как и ты сама.
Ник все еще держал ее ногу. Внезапно Энни осознала, что происходит. Она возбуждена его прикосновениями к ее обнаженной коже. И, если она не ошибается. Ник тоже возбужден. Черт. И что дальше?
— Порез выглядит не слишком глубоким, — сообщил он ей, разглядывая ее стопу. — Как ты думаешь, осколков стекла не осталось в ране?
— Уверена, я тщательно все промыла.
Ник с сомнением поднял на нее глаза, и она моментально онемела. Его лицо было всего лишь в нескольких дюймах от ее лица. Если она чуть-чуть наклонится вперед, то сможет поцеловать эти чувственные губы.
Не воображение разыгралось не на шутку, и волны какого-то незнакомого, безымянного ощущения пробежали по позвоночнику, когда Ник начал бинтовать ее ногу. Энни закрыла глаза, чтобы он не догадался, о чем она думает.
Нику пришлось прикусить щеку изнутри. Он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на нее прямо здесь, в ванной.
Нетрудно было понять, что она хочет его. Если не по тому вожделенному взгляду, которым она смотрела на его губы, то по тому, как напряглись ее соски под тонкой тканью футболки, когда он бинтовал ее стопу.
Было вполне очевидно, что на ней нет бюстгальтера. Ну, конечно, ведь когда дерево проломило крышу, Энни была в шелковой пижаме. Естественно, она не надевает бюстгальтер, когда ложится спать.
Эта мысль сводила его с ума. Он не хотел пялиться на ее грудь. Вполне достаточно и того, что она почувствовала его возбуждение. О господи. Мужская анатомия порой бывает сущим наказанием.
Наконец, к своему огромному облегчению, Энни, с забинтованной ногой, целая и невредимая, сидела на диване в его кабинете. Теперь надо найти для них обоих какое-нибудь занятие на оставшуюся часть ночи.
— Хочешь попытаться уснуть? Этот диван вполне удобный, — предложил Ник с видимым усилием.
— Шутишь? Кто же может спать, когда за окном бушует ураган? Вот ты, например, способен сейчас уснуть?
— Нет. — Раздраженный и одновременно зачарованный ею, Ник присел на край стола. — Полагаю, мы можем составить друг другу компанию, дожидаясь конца урагана.
Он хотел облегчить ситуацию. Хотел, чтобы она уснула и его либидо отпустило бы его с крючка. Но с Энни, похоже, ничего не может быть простым и легким. Страстная, чувственная аура прямо-таки мерцала вокруг нее.
— Я слышала про вечеринки во время урагана. Может, мы могли бы устроить что-нибудь в этом роде.
— Гм. Это зависит от того, что ты понимаешь под вечеринкой.
— Ну… на хорошей вечеринке всегда бывает музыка.
Он улыбнулся помимо воли:
— На случай, если ты не заметила, единственная музыка, которую можно услышать в этом доме, звучит из твоего CD-плеера в спортзале. Его, конечно, можно принести, но нет электричества.
Энни в удивлении уставилась на него.
— Не могу представить, как можно жить без музыки. У нас дома из каждой комнаты доносятся разные песни. Ты не любишь громких звуков?
— Не в этом дело, — поморщился он. — Когда я рос, у нас дома постоянно звучала музыка… Я тоже хотел научиться, но отец сказал, что игра на пианино бесполезна для бизнеса. По-моему, он вообще не считал это мужским занятием.
— Только не говори это моему брату Райану. Он играет на любом инструменте, который только попадает к нему в руки. Причем настолько хорошо, что пользуется спросом. А Райан отнюдь не маменькин сынок. Он был защитником футбольной команды, а сейчас работает пожарным в Кембридже.
Она с таким воодушевлением говорила о своем брате, что Ник заслушался, любуясь ею. Лицо девушки светилось, и она подпрыгивала на месте, оживленно размахивая руками.
Боже, как же он хочет ее!
— Не переживай насчет музыки, — засмеялась Энни. — Если понадобится, я могу спеть. Что нам действительно нужно, так это эль. Это еще один необходимый элемент хорошей ирландской вечеринки.
— Извини. Сомневаюсь, что в доме есть пиво.
— Ты и пиво не любишь? Мой отец назвал бы тебя еретиком!
— Будь серьезной, — нахмурился Ник. — Пожалуй, мы могли бы сыграть партию в шахматы, чтобы убить время.
— Я не умею в шахматы. Вот карты — другое дело.
Он пожал плечами.
— У меня нет игральных карт.
— О, боже! Дом без карт и без пива! Как это грустно.
— Полагаю, в некотором смысле я живу в скучном, неинтересном мире. По крайней мере, тебе он должен казаться таким.
— О, я совсем не считаю твой мир скучным и неинтересным. — Энни лучезарно улыбнулась, и он почувствовал слабость в коленках. — Оглянись вокруг. Это сказочный особняк на экзотическом острове в Карибском море. У тебя есть научно-исследовательский центр, где ты можешь общаться с морскими млекопитающими. Разве можно представить себе что-то более захватывающее?
Нику нравилось слушать Энни. Ее мелодичный голос ласкал его слух.
— Как насчет того, чтобы просто поговорить? Тогда быстрее пролетит время.
— Хорошо. — Она на минуту задумалась. — Я знаю! Мы можем рассказывать истории.
— Какие истории?
— О привидениях. Без света, и со всеми этими тенями от свечей, прыгающими по комнате, такие истории будут очень забавными.
Он сел на диван с ней рядом.
— Я не знаю никаких историй о привидениях.
— Как? А еще образованный человек называется, — усмехнулась Энни, и в ее глазах заплясали чертенята. Затем она взглянула ему через плечо, и вся ее манера поведения внезапно изменилась. Лицо вытянулось, а глаза помрачнели.
Ник обернулся посмотреть, что испортило ей настроение.
Вот оно что! Фотография Кристины. Черт! Он встал и, схватив фотографию, положил ее лицом вниз на стол.
— Пожалуйста, не убирай ее из-за меня, — попросила Энни с грустью в голосе.
— Я давно хотел положить ее в альбом вместе с другими ее фотографиями. Все равно Кристине она не нравилась.
