Светлана Белозерская - Сердце метели

Через сорок минут после того как Наташа уснула, раздался громкий стук в дверь. Она подошла и сказала:

— Никита, я сплю. Давай до завтра.

Он застучал опять и крикнул:

— Открой, блин, я поговорить с тобой хочу.

— Иди на фиг. Все, пока, — отрезала Наташа и отошла от двери.

После минутной паузы раздался мощный удар. Гостиничная фанерная дверь угрожающе затрещала. Униматься он явно не собирался.

— Никита, перестань, пожалуйста. Я не хочу тебя видеть, — попросила она.

— Я по-го-во-рить с тобой хочу, — речитативом прокричал он.

Она со вздохом открыла дверь, услышав недовольные голоса из соседних номеров. Он молча вошел и сел на кровать — в куртке, шарфе и шапке.

— Ну, говори, — нетерпеливо сказала рассерженная хозяйка.

— Сама говори, — пробурчал желанный гость, падая лицом в ее подушку. Она затрясла его за плечи, но он уже спал.

Она покурила, сидя в кресле. Во сне Никита раскинулся, и она сняла с него джинсовую куртку на меху, ботинки, шарф и шапку. Ему, наверное, это пошло на пользу, но Наташиных проблем не решило. К счастью, в гостиничном шкафу обнаружилось второе одеяло, и она кое-как устроилась в кресле. Под утро она замерзла окончательно, но Никита уже подавал признаки жизни, и ей удалось отодвинуть его поглубже к стене и устроиться рядом. Согревшись, она уснула. Торопиться было некуда, выяснять что-либо поздно после проведенной как-никак вместе ночи, и все пошло, как всегда. Они приняли душ, выпили кофе и отправились в город на поиски места, где можно поесть.

Конечно, след от этого происшествия в ее душе остался, как и от многих других его пакостей — мелкого хамства, невнимания, но, видимо, все эти обиды еще не набрали критической массы для разрыва отношений.

6

— Так вся жизнь и пройдет? — спросила себя Наташа, трогаясь наконец с места. Пока она сидела в машине и размышляла, наступили ранние декабрьские сумерки. Снег шел или дождь, было непонятно, из-под колес летела жидкая грязь. Наташа ехала, гадая о том, как же все-таки Иван собирается через три недели выпустить спектакль при таком раскладе.

Перед ней уже минут пять маячил белый «ниссан», новенький, с чешскими номерами. Обе машины свернули на перекрестке направо, на плохо освещенную небольшую улочку. С неба все гуще сыпалась какая-то мокрая дрянь, улица сзади в обозримом пространстве была пуста. Впереди подслеповато мигал заснеженный светофор.

«Ниссан» затормозил, Наташа вслед за ним. И буквально в следующую секунду раздался резкий удар сзади. Не было ни сигнала, ни визга тормозов, просто треск гнущегося металла, и Наташа ощутила удар рулем в грудь и сразу виском о дверь. Она инстинктивно закрыла лицо руками, защищаясь от града мелкого стекла. Наступила тишина.

Она посидела, прислушиваясь к себе. Грудь болела, висок тоже, но руки-ноги вроде были целы. Она ощупала голову, посмотрела на руки. Крови почти не было. Судя по всему, небольшая ссадина. Дверь, к счастью, не заклинило, и она выбралась наружу. Посмотрела на свою машину и только сейчас поняла, как ей повезло. Багажник ее синей «шестерки» был сплющен, как консервная банка. Передний бампер вогнут, стекла разбиты.

Из белого «ниссана» уже вылезали двое, во врезавшейся в них черной «Волге» было тихо.

У следующего перекрестка уже остановилась патрульная машина, и от нее бежал молоденький прапорщик, на ходу сообщая о случившемся на пикет ДПС по рации.

— Кто в «Жигулях?» — подбегая, закричал он.

— Я, — ответила Наташа.

Он облегченно вздохнул, но тут же испуганно впился в нее взглядом — в его практике уже были случаи, когда люди в состоянии шока вот так стояли у своих машин и объясняли, что произошло, а потом умирали в больнице от полученных внутренних повреждений.

— Вы в порядке? — осторожно спросил он.

— Как ни странно, вроде да. То есть я ударилась грудью о руль и головой, конечно, но сотрясения, по-моему, нет.

— Я все-таки вызову «скорую», — сказал он.

— «Скорая», по-моему, нужна там. — И она показала на «Волгу».

У машины был погнут передний бампер, но водитель сидел, уронив на руль залитое кровью лицо. Водитель и пассажир «ниссана» подошли, возбужденно переговариваясь по-чешски.

Сзади остановилась машина ДПС, уже слышна была сирена «скорой», которую они, видимо, вызвали на всякий случай, услышав по рации от прапорщика, что «Жигуль» всмятку.

Старший лейтенант ГИБДД открыл дверь «Волги» со стороны водителя и осторожно тронул его за плечо. Тот что-то пробормотал. В салоне стоял резкий запах водки. Через несколько минут он уже был в «скорой». Вскоре оттуда вышел фельдшер, прикуривая на ходу.

— Как он? — спросил инспектор.

— В дупелину. Лыка не вяжет. Жив будет, не помрет. Перелом переносицы, больше вроде ничего. Давай оформлять, мы его забираем. Пройдите в машину, девушка, пусть вас все-таки врач посмотрит.

Наташа на всякий случай не стала отнекиваться, но с ней, за исключением кровоподтека на виске, действительно все было в порядке. Рядовой ГИБДД бросил фельдшеру:

— В рубашке родилась. Молодец, что пристегнулась. А этот м…к чуть такую красивую бабу не у…л насмерть.

Наташа метнула взгляд в сторону чехов, поежившись от такого убийственного комплимента. Те вроде ничего не поняли, продолжая соболезнующе на нее поглядывать. Водитель, седоватый, коротко подстриженный мужчина, о чем-то вполголоса говорил со своим спутником. До этого Наташа видела его мельком, заметив только, что он высокий, темноволосый, с бородой, но сейчас взглянула более пристально и обомлела. Чех был хорош просто до неприличия. Удивительной красоты темно-серые глаза смотрели из-под длинных ресниц ласково и внимательно. Идеальный профиль, высокие скулы. Аккуратно подстриженная борода не скрывала мужественного, чувственного рта. С усилием она отвела от него взгляд, чувствуя неловкость оттого, что так уставилась.

Началось составление протокола. Красавец молча стоял в стороне. Пожилой едва говорил по-русски. Наташа часто общалась с чехами во время разных фестивалей и понимала их, если говорили они медленно и внятно. С грехом пополам она принялась выполнять роль переводчика. Чех благодарно улыбался, время от времени пожимая ее локоть. В конце старлей предложил ей вызвать техпомощь.

— У нас есть трос. Мы, если позволите, сами доставим даму домой, а завтра утром я пришлю к ней нашего автомеханика, — как гром среди ясного неба прозвучал без всякого акцента голос молодого бородача.

После всех Наташиных мучений с переводом это было так неожиданно, что через секундную паузу все, осознав, что произошло, расхохотались.