Диана Гамильтон - Брак во спасение
— Вам его все еще недостает, — осторожно сказала Клео. Она и сама порой чувствовала, как ей не хватает родителей, и это помогало ее сближению с дядей. Впервые за свою взрослую жизнь она ощутила потребность в близком человеке, и дядя коснулся ее руки, коснулся легко, словно стыдился выдать свою привязанность. Но этого было достаточно, и его пальцы вновь легли на фотографию, будто пытались удержать давно ушедшие дни юности, удержать драгоценное прошлое. Клео вдруг осенило, что там, в прошлом, многое было обещано, но сбылось далеко не все.
И в эту самую минуту, сидя рядом со стариком, чья жизнь уже прожита, Клео поняла, что не имеет права обрушить на его голову семейный позор, омрачив его последние годы или даже отняв их у него.
Решение уплатить Фентону было верным. И единственным способом быстро получить наследство было замужество. Таким образом, ее поступок оказывался единственным выходом.
И вдруг ее потрясла неизвестно откуда появившаяся мысль: что она наделала? Попросила руки Золотого Айсберга! И то, что казалось единственно верным, ужаснуло ее. К какому решению он придет, одному Богу известно. Уволит ее или предложит отправиться на полгода в отпуск! Ей захотелось дать волю закипающей истерике — кричать, швырять на пол все, что попадется под руку, — лишь бы снять мучительное напряжение. Вместо этого она спросила, не желает ли дядя прогуляться с ней по саду, ведь погода на редкость хороша, не правда ли?
Весь день Клео мучилась беспокойством: мысль о Джуде не давала ей сосредоточиться. Она все думала, какое безумство совершила, попросив его жениться на ней, и единственным ее желанием было купить билет на самолет и лететь на край света.
Она надеялась, что брак с таким подходящим человеком решит ее проблему. Разум успокаивал ее, уверяя, что она не вступит в сделку — каковой, несомненно, будет этот брак — с пустыми руками: она вполне респектабельна, ему не придется стыдиться такой жены. Насколько она знала, на ее пути не было женщины, во всяком случае, такой, которая могла бы претендовать на брак с ним. В подобных вопросах Джуд был предельно осторожен.
Возможно, в будущем у него будут женщины; Клео не сомневалась, что он вполне наделен мужской силой. Но, если он проявит благоразумие, она ответит терпимостью, пониманием. А жгучая боль, пронзавшая ее при мысли о возможном «достойном ответе», была лишь страхом, не правда ли?
И все же намерение, казавшееся столь легко осуществимым, постепенно превращалось в глупую, непростительную ошибку. С каждой новой минутой ошибка казалась все глупее, а набегавшее время тяжким грузом ложилось на плечи Клео. Пришел понедельник, утро сменилось днем…
Внезапно Клео почувствовала, что стены кабинета душат ее, и ушла с работы раньше срока. Доехав на метро до Бау, она поспешила к своему домику с террасой, всегда дарившему ей успокоение.
Дом был ее бережно охраняемой святыней, все в нем — мебель, отделка — говорило о хладнокровии и мягком характере хозяйки. Он был ее пристанищем в годы учебы, местом, где можно было побыть наедине с собой и, натянув старые джинсы и рубашку, отдохнуть после напряженной умственной работы, какую подразумевала ее работа на побегушках у Джуда Мескала.
Но в тот день покой к ней не шел. Вопреки стараниям отогнать мучившие ее мысли она не могла не думать об исходе предстоящей встречи с Джудом.
Поймав свое отражение в зеркале, Клео остановилась как вкопанная. У нее вид безумной женщины! Дикие, тревожные, загнанные серые глаза, бледное, осунувшееся лицо.
Один взгляд на такое растерянное существо — и у любого мужчины пропадет всякое желание жениться, не говоря о Джуде Мескале, который, несомненно, разборчивей многих.
Если она собиралась выглядеть хотя бы наполовину лучше, прибыв в его дом нынче вечером, мрачно решила Клео, надо немедленно браться за себя. И, напустив маску выдержанного достоинства, которую суровая тетя Грейс учила носить с легкой непринужденностью, Клео приготовила ванную с душистой дорогой пеной и погрузилась в ароматную воду, размышляя, что наденет вечером, и рассчитывая, успеет ли наложить освежающий крем. О большем она не думала. Не осмеливалась — иначе вновь потеряла бы контроль над собой.
Ровно в семь тридцать она уже садилась в «роллс-ройс». В ответ на замечание Торнвуда о погоде ее голос прозвучал легко и приятно.
«Торнвуд славный малый, такие люди теперь редко встречаются», — говаривал Джуд. Клео не раз видала Торнвуда и его жену Мег и неизменно восхищалась их умением следить за домом Джуда. Благодаря им дом ожил.
Пока великолепный автомобиль с легким шуршанием несся по улицам в направлении тихого уголка в Белгравии, где жил Джуд, Клео прислушивалась к себе. Ценой немалых усилий ей удалось привести себя в порядок, и из истеричной развалины она превратилась в сдержанную, утонченную молодую женщину, не ведающую, что такое страх. Клео криво усмехнулась: такой она была до того, как решилась сделать предложение Джуду.
Он мог отказать, и тогда ей пришлось бы искать другой выход из положения. Но если он откажет, то не ее безумный вид будет тому причиной.
Черное платье дорогого шелка широкими складками спадало с высокой кокетки, поддерживаемой узкими лямками; его фасон напоминал стиль двадцатых годов и замечательно шел к ее маленькой фигурке. Блестящие свежевымытые волосы оттеняли контур ее узкого лица. Нет, внешность ее не подведет, и, если не сдадут нервы, если она не потеряет самообладания — вдруг он допустит колкость или дерзость? — она выдержит этот вечер. Сейчас она предпочитала не думать об ином варианте — что Джуд может согласиться, и тогда ее проблема будет решена. Она не смела надеяться, ибо знала, что выдержит отказ без видимого разочарования, если не позволит себе рассчитывать на лучшее. А отказать он мог, как любой здравомыслящий мужчина.
И даже такие поверхностные размышления вернули ее в мучительное состояние нервозности: большее, на что она могла рассчитывать после предстоящей встречи, — это не потерять работу. Но волнение пришлось подавить, когда Торнвуд открыл дверцу автомобиля.
Изящным движением Клео покинула машину и направилась по ступеням к парадной двери, которую Мег гостеприимно распахнула перед ней.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джуд ждал Клео в гостиной и обернулся ей навстречу. В руке он держал бокал и, казалось, сосредоточенно рассматривал туманный морской пейзаж над камином. «Не странно ли, — пронеслось у Клео в голове, — столь пристальное внимание к картине, каждый мазок которой должен быть давно знаком?» Кроме того, он сам признавался, что пейзаж ему не нравился, однако расстаться с ним Джуд не решался, поскольку унаследовал картину от дяди вместе с домом.
