Твоя по завещанию - Алена Бородина
— Она болеет. Лучше перенесём встречу, — сказал дядя.
Я напряглась. Речь обо мне?
— Я, все-таки, хотел бы поговорить с вашей племянницей именно сейчас. Много времени это не займёт, — парировал незнакомый голос в ответ.
— Я против. Она ребёнок и говорить с вами будет только в присутствии адвоката.
У меня брови на лоб полезли. Я ребёнок? Давно ли? Руслан, кого ты из себя строишь?
— Прошу вас, господин Махов. Приходите позднее. И заранее известите о своём визите.
Последняя фраза дяди слышалась особенно хорошо и отчётливо. Догадка пронзила меня меня молнией. Они выходят! Я резко дёрнулась в сторону, но волосы, задевающие за дверную ручку, не позволили мне этого сделать. Я ойкнула, пытаясь выпутаться, неуклюже поскальзываясь. В этот момент, Руслан потянул дверь на себя и я, наплевав на шевелюру, мотнула головой, освобождаясь, наконец, из плена дверной ручки. Жаль, мой манёвр не спас от позора. Перед дядей и следователем Маховым я представала лежащей на полу. Мои щёки невольно залились краской. Дураку было понятно, чем я тут занималась.
— Кристина? — недоумевал Руслан. — Что ты... тут... делаешь?
— Хм, а вы говорили, болеет... - произнёс сотрудник правопорядка. — А выглядит вполне себе бодренько.
Махов был тощим, невысоким. С продолговатым лицом, крупным носом, маленькими глазками и залысинами.
Дядя помог мне подняться.
— Кристина Германовна, я хотел бы с вами обсудить гибель вашего отца, — сразу взял быка за рога следователь.
— Этот момент мы уже обсудили. Без адвоката она ничего не скажет, — вместо меня, ответил Руслан.
— Ну так позвоните адвокату, давайте его дождёмся.
— В следующий раз.
— Руслан Андреевич, почему вы препятствуете следствию?
— С чего вы взяли?
— Вы не даёте мне поговорить с вашей племянницей!
— Я забочусь о ней. Девочка пережила потерю. Ей сейчас сложно.
Я непонимающе смотрела на мужчин. Оба упёртые, до чёртиков уверенные в своей правоте. Оба хотят оказаться победителем в этой словесной дуэли. Это как схватка большого злобного ротвейлера в образе Руслана и крошечной, но юркой Моськи, в образе следователя. Один грозно нападает, другой вполне аргументированно тявкает.
— Но она вправе знать о ходе расследования, — не отступал Махов.
— Какого расследования? — вступила в диалог я.
— О гибели вашего отца.
— А что там расследовать? Папа ехал на такси, в них врезался другой автомобиль. От удара такси взорвалось. В живых никого не осталось, — сухо перечислила факы я.
Предательский ком подступал к горлу. Я много-много раз в красках представляла себе гибель отца и каждый раз по коже бежали мурашки. Так нелепо, так неожиданно. Папа сгорел заживо. И я очень надеялась, что на тот момент он был без сознания и не почувствовал адской жгучей боли от разжирающего кожу пламени...
— У следствия есть все основания полагать, что вашего отца убили.
Голос следователя заставил содрогнутся. Дыхание перехватило. Я не сразу поняла смысл его слов. Как понять, убили? Кому это нужно? За что?
В груди медленно расползалось щемящее чувство тоски. Слёзы брызнули из глаз.
— Его такси было заминировано. Судя по всему, на бомбе был выставлен таймер. Не столкнись с ним другой автомобиль, оно все равно бы взлетело на воздух до момента прибытия в пункт назначения.
Слова следователя казались какими-то нереальными, бредовыми. Мне сложно было представить, что отец насолил кому-то до такой степени, что в отместку его попросту взорвали.
— Послушайте, Махов, вам лучше уйти. Кристина все равно не в состоянии говорить с кем-либо.
— Нет. Все нормально. Я готова ответить на все вопросы, — твёрдо произнесла я, утирая то и дело проступающие на глазах слёзы. — Давайте побеседуем.
Следователь победно улыбнулся, гордо глядя на Руслана снизу вверх. В этом раунде победа оказалась за Моськой.
Глава 5
Я устроилась на кресле, Махов расположился на диване напротив, а Руслан сел за стол отца. Дядя был недовольным, хмурым. Губы его были сжаты в тонкую нитку, а злобный взор направлен на следователя.
— Скажите, Кристина Германовна, какие у вас были отношения с отцом? — начал Махов, доставая из кармана куртки крохотный блокнотик с ручкой.
— Обычные отношения отца и дочери, — отозвалась я.
Мужчина наградил меня недоверчивым взглядом.
— Вы уверены?
— Ну, да.
— Просто ваша мачеха, Маргарита Петровна при допросе сказала обратное. Мол, ссорились вы с отцом постоянно, не слушались его...
Я на мгновение замялась.
Опять накатило чувство вины из-за того, что даже перед гибелью отца я успела с ним поругаться.
— Да, у них были натянутые отношения, но это вовсе не значит, что она не любила Германа, — вместо меня ответил дядя.
Я подняла на него удивленные глаза. Он что, защищает меня?
— Руслан Андреевич, я бы попросил вас помолчать. Сейчас мне хотелось бы поговорить с вашей племянницей, — мягко намекая, что комментарии дяди неуместны, сказал Махов.
Руслана такое замечание явно не устроило, но в ответ он ничего не сказал, лишь крепче сжал кулаки. Ох, если бы люди могли убивать глазами, то вместо следователя здесь давно бы дымилась кучка пепла...
— Я часто ругалась с папой, делала назло, доказывая свою правоту, но я бы все на свете отдала за то, чтобы в один прекрасный миг он вернулся домой. Живой, — голос предательски дрогнул. Новая порция слез застилала глаза и мне стоило титанических усилий не разреветься.
— А были у вашего отца враги?
— Нет. Ну, либо я ничего о них не знаю.
— Ему никто не угрожал?
— Я не слышала об этом.
— А в бизнесе проблемы были?
— Не знаю.
Я ловила себя на мысли, что совершенно ничего не знала о папе и о его делах. Нет, конечно, я была в курсе, что он управляет крупной корпорацией, но что именно он там делает, какими процессами руководит, с кем хорошо общается, с кем плохо, я была не в курсе. Просто белый лист.
— Отец не говорил мне о своём бизнесе.
Махов задумчиво качал головой, черкая что-то в своём блокноте.
Меня, медленно, но верно, срубало. Простуда брала верх. Жар пылал внутри, а голова уже не просто болела, а раскалывалась надвое. Картинка перед глазами периодически становилась не четкой и я едва держалась в кресле ровно.
— Вы сказали, что папу убили. Кто это сделал? — спросила я у следователя.
Махов весело хмыкнул, что показалось мне совсем неуместным.
— Если бы мы знали.
— И предположений нет?
— Может, у вас они есть? — сощурившись, подозрительно произнёс он.
