Развод в 50. Муж полюбил другую (СИ) - Алсу Караева

— Хорошо, — мама кивает. — А теперь тебе нужно поесть. И отдохнуть. Завтра будет трудный день.

Я послушно иду за ней к столу, но еда не лезет в горло. Как есть, когда внутри всё сжалось в тугой комок боли? Как спать, когда в голове звучит её голос: "Милый, ты там долго? А то я заждалась".

Мурад уходит через час, оставляя нас с мамой вдвоем. Она настаивает, чтобы я легла, и я подчиняюсь. Но не иду в нашу с Рамазаном спальню. Не могу. Вместо этого устраиваюсь в гостевой комнате, на узкой кровати, где никогда не спала с ним.

Сон не идет. Я лежу, глядя в потолок, и пытаюсь понять, когда всё пошло не так. Когда я перестала быть для него особенной и стала просто… привычкой? Когда мы потеряли ту искру, о которой он говорил? Была ли я виновата, слишком погруженная в детей, в дом, в благотворительность? Можно ли было спасти наш брак, если бы я заметила раньше?

Вопросы без ответов крутятся в голове, не давая заснуть. А где-то в глубине души зарождается новое чувство, которого я не испытывала прежде: гнев. Тихий, но настойчивый гнев на мужчину, который причинил мне столько боли. Который обесценил тридцать лет моей жизни одной фразой.

Я не знаю, что будет завтра. Не знаю, как справлюсь с юристами, с разделом имущества, с объяснениями младшим детям. Но я знаю одно: я не сломаюсь. Ради себя. Ради своих детей. Я буду двигаться дальше, шаг за шагом. И однажды, возможно, я перестану слышать во сне его голос и её смех.

А пока я просто лежу в темноте, считаю удары сердца и жду рассвета. Нового дня. Начала моей новой жизни. Жизни без него…

Только я пока не видела эту самую Зумрут.

И даже не представляла как круто повернется моя жизнь совсем скоро. Как оказалось, мое прошлое хранит очень много секретов…

Глава 6

Я просыпаюсь от звука дождя, барабанящего по крыше. За окном серое утро, небо затянуто тучами, словно сама природа оплакивает мою разрушенную жизнь. Уже три дня прошло после разговора с Рамазаном, три дня относительного спокойствия. Мурад звонит каждый вечер, спрашивает, как я, не нужно ли чего.

Мама решила остаться со мной и теперь хлопочет по дому, готовит еду, которую я едва могу проглотить, и смотрит на меня с тревогой, когда думает, что я не вижу.

Сегодня я впервые за долгое время проснулась без тяжести в груди. Не то чтобы боль ушла — она просто притупилась, стала привычной, как старая рана, которая ноет к дождю.

Натягиваю халат поверх легкого сарафана, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить маму.

Спускаюсь по лестнице, осторожно переступая через скрипучую третью ступеньку. Дом встречает меня тишиной и запахом свежесваренного кофе. Значит, мама уже проснулась. В кухне её не нахожу, но на столе стоит чашка кофе — всё как я люблю, с небольшим количеством молока и без сахара. Рядом записка: «Пошла в магазин. Вернусь к обеду. Поешь, на плите омлет».

Улыбаюсь этой заботе. Сколько бы мне ни было лет, для мамы я всегда остаюсь ребенком, которого нужно накормить и о котором нужно позаботиться.

Пью кофе, стоя у окна.

Наш сад — гордость Рамазана. Каждое дерево посажено его руками. Помню, как он возился с яблонями, сажал их ровными рядами, подрезал ветки, опрыскивал от вредителей.

«Здесь будет настоящий рай, Рания, — говорил он, вытирая пот со лба. — Наши внуки будут собирать эти яблоки».

Наши внуки… А теперь у его нового ребёнка будут другие сады, другие яблони.

Звонок в дверь вырывает меня из воспоминаний. Странно, кто это может быть в такую рань? Мурад обычно звонит перед приездом, мама ушла с ключами.

Иду к двери, на ходу поправляя волосы и халат. За последние дни я почти не смотрелась в зеркало, но почему-то сейчас меня заботит, как я выгляжу.

Открываю дверь и застываю. На пороге стоит мужчина в строгом костюме, с кожаным портфелем в руках. Его лицо кажется смутно знакомым — возможно, я видела его на каких-то корпоративных мероприятиях Рамазана.

— Рания Тагирова? — спрашивает он официальным тоном.

— Да, — отвечаю я, чувствуя, как внутри всё холодеет.

— Меня зовут Карим Ашуров, я адвокат вашего мужа, — он протягивает визитную карточку. — Могу я войти? У меня документы, которые требуют вашего внимания.

Документы. Конечно. Рамазан не тратит времени даром.

— Проходите, — отступаю, пропуская его в дом.

Адвокат проходит в гостиную, оглядывается с профессиональным любопытством. Его взгляд скользит по фотографиям на стенах — счастливая семья, тридцать лет совместной жизни, запечатленные в улыбках, объятиях, памятных моментах.

— Присаживайтесь, — указываю на диван. — Хотите кофе?

— Нет, спасибо, — он садится, расстегивает портфель. — Я ненадолго. Мне поручено передать вам эти документы и объяснить их содержание.

Сажусь напротив, сложив руки на коленях. Стараюсь выглядеть спокойной, хотя сердце колотится так, что я боюсь, он услышит.

— Рамазан Ильдарович подготовил соглашение о разделе имущества, — адвокат достает папку с документами. — Условия более чем щедрые. Вам остаётся этот дом, автомобиль, ежемесячное содержание в размере…

Он называет сумму, и я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Щедрые? По сравнению с тем, что у Рамазана на счетах, это подачка.

— И что взамен? — спрашиваю я, удивляясь спокойствию своего голоса.

Адвокат поднимает на меня глаза, в которых мелькает удивление.

— Взамен вы отказываетесь от претензий на бизнес вашего мужа и другую недвижимость, включая дом на побережье и квартиру в центре, — он перелистывает страницы. — Также здесь соглашение о порядке общения с несовершеннолетними детьми. Рамазан Ильдарович готов оплачивать их образование и…

— Подождите, — я поднимаю руку, останавливая поток слов. — Вы хотите, чтобы я подписала это сейчас?

— Ну, было бы идеально, — кивает он. — Рамазан Ильдарович надеется на ваше понимание и…

— Никаких подписей, — раздается от двери твердый мужской голос.

6.2

Оборачиваюсь и вижу Ахмета, моего среднего сына. Он стоит в дверном проеме, расставив ноги и придерживая дверь, и его взгляд холоден как лёд. В свои двадцать восемь он так похож на Рамазана в молодости — те же тёмные волосы, тот же чётко очерченный подбородок, та же уверенная осанка.

— Ахмет? — я встаю, удивленная его появлением. — Как ты?..

— Мурад позвонил, сказал, что отец отправил адвоката, — Ахмет проходит в комнату, кладет руку мне на плечо. — Я