Заложница. Теперь ты моя - Филиппа Фелье
Странное беспокойство одолевает все сильнее. Мне бы не видеть эти ее бездонные серые глаза. Не слышать. Не говорить с ней, но…
Не выдерживаю, снова спускаюсь в подвал.
Отпираю дверь и замираю.
Эми сидит на полу. Заплаканная, бледная, даже слишком. Губы почти потеряли цвет. Медленно оборачивается ко мне, слабо улыбается, встретившись со мной взглядом.
— Живой, — произносит она слабым голосом. Ее глаза закрываются, и Эмили сползает на пол.
— Эми? — подхватываю ее на руки. Легкая, почти невесомая, маленькая. Мне достаточно одной руки, чтобы держать ее. Холодная как ледышка.
Дверь заперта. Треск канцелярского ножа.
Освобождаю Эмили от пут. Руки и ноги просто ледяные. Бледные до синевы. На запястьях и щиколотках красные кровавые следы от стяжек.
«Черт!»
Не раздумывая несу ее в санузел и плевать, что там нет ванной.
Удерживаю Эми одной рукой, второй настраиваю воду. Делаю чуть горячую. Она льется из потолочного душа словно дождь. Теплый, почти горячий дождь.
Сажусь на пол, под струи воды. Устраиваю Эми у себя ну руках и растираю замерзшие конечности, помогаю согреться.
Тонкие руки, стройные ноги. На внутренней стороне бедер проявился здоровенный синяк — мой след. Я стиснул зубы так, что они заскрипели.
«Какой же я мудак!»
Теплая вода льется на нас. Одежда давно промокла насквозь, но мне плевать. Только бы она не заболела, только бы жила.
Разглядываю милое лицо и внезапно понимаю, что Эми не дышит.
Сердце колотится так, будто готово выпрыгнуть из груди.
— Эми? — собственный голос дрожит. Я встряхиваю девушку, но она не приходит в сознание. Тогда я прижимаюсь ухом к ее груди. Вслушиваюсь. Сквозь шум воды сердечный ритм еле слышен. Но сердце бьется. Жива.
В груди щемит до боли. К горлу подкатывает ком.
— Прости, — заправляю мокрые волосы ей за ухо, прижимаю к себе, как сестренку, когда она расстраивалась. — Я… не причиню тебе вреда, слышишь? Я очень виноват…
Что я буду делать, если она не очнется? А если погибнет?
Не знаю, сколько мы так просидели. Время будто перестало существовать.
Зеркало запотело. В комнате повис влажный теплый пар.
Моей груди коснулась маленькая ладошка. Эми подняла на меня взгляд.
— Как ты? — спросила она. — Все хорошо?
«Боже мой! Я ее чуть не убил, причинил столько боли, а первое, о чем она спрашивает, это как я себя чувствую? Она точно твоя дочь, Морган?»
— Итан. — Внезапно сиплю я. Наверное, от долгого молчания. — Меня зовут Итан.
Эми улыбается, будто рада знакомству.
«Она в своем уме вообще? Что происходит в ее голове? Что там за мысли? Почему?»
— Ты не виноват, Итан, — теплая ладошка гладит меня по щеке. — Не вини себя.
«Она слышала. Она все слышала. Черт!»
Тону в серых глазах, любуюсь на пухлые губы. Улыбается искренней доброй улыбкой.
«В кого же ты такая, Эмили Уотсон?»
В голове стучит сумасшедшая мысль, просто безумная: «Я никак не наврежу ей, не убью. Только не ее. Я убью Моргана».
Конечно, ее доброта граничит с глупостью. Но меня почему-то безумно тянет к ней. Хочу, чтобы она продолжала вот так смотреть на меня. С надеждой и восторгом. Но будет ли это так, когда мы расстанемся? Сможет ли она так же смотреть на меня, когда я убью ее отца?
Скорее всего нет.
Я склоняюсь к ее лицу и пробую на вкус мягкие губы. По нашим лицам стекает теплая вода. Мне внезапно становится жарко. Голова кружится от странного переизбытка чувств, от нежности, с которой я ее целую. Осторожно, чтобы не спугнуть, без напора. Сдерживаюсь изо всех сил, хотя хочется оказаться внутри нее.
Эми застывает. Ладошки упираются мне в грудь, в попытке оттолкнуть. Но ее внутренняя борьба быстро сходит на нет. Она раскрывает рот, пускает меня внутрь, сплетаясь со мной языком и обнимает.
Мое сердце пытается пробить ребра, так сильно стучит, до боли.
Прижимаю Эмили к себе. Наконец-то согрелась.
— Вижу, — не малых усилий мне стоит отстраниться от нее, но я обещал, что не трону, значит не трону, — ты держишь свое слово.
Эмили вопросительно смотрит мне прямо в глаза.
— Ты обещала, что не будешь сопротивляться. — Напоминаю ей и наблюдаю, как ее щеки покрывает румянец. Настолько мило, что я улыбаюсь.
— А, да. — Эми смущенно отводит взгляд.
— Даже, если я сделаю так? — провожу рукой по гладкой коже от щиколотки к колену, затем скольжу по бедру.
Эми делает рваный вдох, хватается за мое запястье, но не отталкивает.
Добираюсь до попки и слегка сжимаю. Отсутствие на ней белья заводит. Хотел подразнить ее, но, кажется, себя дразню больше. Член уже рвет штаны.
«Ведьма! Настоящая колдунья! Не зря она выбрала рыжий цвет волос».
Лицо Эми краснеет. Теперь я понимаю значение фразы: «Залило краской стыда». Она отворачивается, но я вижу, что это не потому, что я ей неприятен, напротив. Это смущение. Неопытность. Неискушенность.
«Ох, Эми, что же ты делаешь со мной?»
Целую ее в щеку, спускаюсь поцелуями на шею, и она подставляет ее мне. Позволяет ласкать себя. Прикусывает нижнюю губу, сдерживая стон. Понимаю, что я нравлюсь ей. Если бы это было не так, она не выглядела бы сейчас до одури возбуждающе, не получала бы удовольствие и точно не прикусывала бы губу.
«Я же обещал не трогать тебя, Эми! Не заставляй меня нарушать собственное слово».
Вдыхаю ее аромат. Кайфую от прикосновений к ней…
Как вдруг идиллию нарушает громкое урчание у нее в животе.
Отстраняюсь. Заглядываю в серые глаза, которые она смущенно отводит.
— Прости.
— За что простить? За то, что ты голодна?
— Я все понимаю. — Извиняющимся тоном произносит Эмили. — Ты не обязан меня кормить. Потерплю. Не в первый раз.
— Что? — злюсь. Я действительно зол. Вот, как она обо мне думает? — По-твоему, я такой монстр?
— Нет, я не это имела в виду, — снова извиняется Эмили. — Ты не монстр, ты хороший. Просто…
— Сиди здесь. — Поднимаюсь, оставляя Эмили сидеть под струями воды. — Я принесу сухую одежду.
— Хорошо.
Мокрые джинсы тянут вниз, мешают ходьбе. Выхожу из подвала, запираю дверь и поднимаюсь наверх.
«Тоже мне, мать Тереза! Ты не такой, ты хороший, поэтому можешь заморить меня голодом!» — раздражаюсь я, влетая в спальню на втором этаже.
Переодеваюсь в сухое. Беру полотенце и свою рубашку. Эмили она будет как платье. Никакой обуви не нахожу, а в моих ботинках она утонет, поэтому хватаю теплые носки и
