Заложница. Теперь ты моя - Филиппа Фелье
— Что смешного? — Эми пытается сделать свой голос грозным, но я снова улыбаюсь, потому что она похожа на котенка, который подражает взрослой кошке и шипит на угрозу. Не страшно. Скорее мило, чем грозно.
— Ты права. — Киваю я, присаживаясь на матрас рядом с Эмили, но смотрю в сторону. — Я не жилец. Я понял это два года назад, когда в канун Нового года мне позвонили и сообщили о гибели всей моей семьи.
Перед глазами вновь встают образы того дня — худшего дня в моей жизни, но самого яркого и незабываемого. Все отпечаталось в мозгу яркими нестираемыми образами, вызывающими боль. Каждый раз, как только всплывают в моей голове.
— Мои родители, брат и сестра ехали за покупками. Обычная предновогодняя суета. — Не знаю зачем и почему я стал рассказывать ей все. Но начав, уже не мог остановиться. — Они не заметили, как машину постепенно заполнил угарный газ. Поскольку погода была холодной, все окна были закрыты, а печка работала на всю. Они потеряли сознание до того, как поняли, что машина горит. И так и не пришли в себя, пока все не сгорело дотла. Вместе с ними.
Эмили сидит и слушает меня молча. Своим растрепанным видом и грозным взглядом, она напоминает мне сестру. Лисса тоже была боевой. Была.
— Но при чем тут папа? — не выдерживает Эми. Любопытная смелая Эми.
— Экспертиза показала, что причиной пожара стало курение в салоне. Курение, понимаешь? — Я ядовито улыбнулся, глядя ей в глаза. — А в моей семье никто не курил. Кроме меня. Но меня с ними не было. Поэтому я провел независимую повторную экспертизу за собственные деньги. И знаешь, что узнал?
Эми отрицательно мотает головой. Ее огромные глаза уже не злые или гневные, наоборот. В них сострадание и…
— Настоящей причиной стали некачественные детали. Компания твоего отца сэкономила на производстве. Потом я узнал, что это не первый и не единственный подобный случай. Тогда я попытался договориться с пострадавшими, чтобы подать коллективный иск. Но они все отказывались говорить, потому что получили хорошие отступные и подписали документы о молчании. Понимаешь?
Эмили кивает, а я понимаю, что в ее глазах мелькает жалость.
— А вот этого мне не нужно. — Хватаю ее за подбородок, заставляю посмотреть в глаза. — Не смей меня жалеть! Я уничтожу твоего отца, чего бы мне это не стоило. Даже, если ценой будет моя жизнь. Или твоя. Поняла?
— Мне жаль. — Эмили шмыгает носом. Серые глаза наполняются слезами. — Мне очень жаль. Прости.
За что она извиняется? За то, что огрела меня по голове или же за своего отца?
— Я не нуждаюсь в жалости. — Кривлюсь, как он лимона. — Оставь ее себе.
Резко поднимаюсь, от чего голова кружится сильнее. Меня шатает, как пьяного, пока я иду до двери. К горлу подкатывает тошнота. В висках пульсирует, отдавая в затылок, куда пришелся удар.
Выхожу.
Не с первого раза попадаю ключом в замочную скважину. Руки слушаются плохо. Перед глазами все плывет. Я понимаю, что падаю и… проваливаюсь в темноту.
Глава 7
Эмили
Из-за двери доносится четкий звук падения. По коже бегут холодные мурашки. Сердце стискивает ледяная рука ужаса.
«Я его убила!»
Подползаю к двери, сидя, как есть, с руками, стянутыми за спиной. Прижимаюсь ухом к металлическому полотну. С другой стороны не доносится ни звука.
— Эй! — кричу, вдруг ответит? Вдруг, мне лишь показалось, что ему плохо?
Но нет. Я точно уверена, что, когда он уходил, его шатало. Он даже в замочную скважину не сразу попал, я слышала как ключ много раз скреб по замку.
С одной стороны враг обезврежен, но с другой, я теперь отсюда никогда не выберусь.
— Эй, мистер, вы здесь? — пытаюсь докричаться, получить хоть какой-то обнадеживающий ответ.
«Только бы живой, Господи, пожалуйста!»
— Мистер!
Снова прижимаюсь ухом, к двери. Слышу слабый стон с обратной стороны.
«Живой!»
Сердце колотится, к глазам подступают слезы. Я виновата. Я так виновата! Больше никогда… никогда я не причиню никому вред. Не хочу быть убийцей. Не смогу с этим жить. Нет! Я должна ему помочь. Иначе мне не выбраться. Иначе, я погибну здесь от голода и холода.
В груди щемит, зудит от чувства вины и страх остаться в одиночестве ожидать смерти. Мои вещи, сумка и телефон, остались на корпоративе. Не думаю, что похититель забрал их с собой.
Если бы я не ударила его так сильно, если бы подумала о последствиях, то, возможно, не предприняла бы столь отчаянных шаг. Теперь обе наши жизни висят на волоске. И все по моей вине.
— Эй! Мистер, вы меня слышите? Эй! Не теряйте сознание, прошу! Отзовитесь!
Он ведь не собирался посвящать меня в свою историю. Я понимаю это. Но после его рассказа, начинаю вспоминать как папа нервничал в некоторые периоды.
Один из них был как раз в канун праздника два года назад.
Папа часто общался со службой безопасности и был на взводе. Неужели это правда? Тогда получается и гибель мамы…
Нет, этого не может быть. Папа невиновен. Наверняка его подставили. Да. Кто-то, кто занимается закупками материалов должно быть присваивал средства компании. Если бы папа знал, он бы давно уволил этого человека и отозвал все некачественные детали с продажи. Уверена, так и есть.
Иначе просто не может быть.
Папа не плохой человек. Я не верю, что он откупался от пострадавших.
— Мистер? Вы здесь? — говорю громко в надежде, что он меня услышит. — Надеюсь, вы меня слышите. Мне очень жаль, что… что с вами произошло подобное. Это ужасно. И я понимаю вас, правда. Я пережила подобное пять лет назад. Когда погибла мама.
Она так же задохнулась в машине из-за неисправности в проводке. Не заметила, как надышалась угарным газом, потеряла управление и врезалась в грузовик. От машины мало что осталось.
Тогда я тоже думала, что моя жизнь закончена. Но спустя время поняла, что мама хотела бы, чтобы я была счастливой. Если бы она была жива, она сказала бы мне: «Эми, живи хорошо, дочка. Стань тем, кем хочешь быть. Ты все сможешь. Будь счастлива».
Поэтому я закончила учебу. Ради мамы. Потом пошла работать в компанию папы. Ради мамы. Я пыталась сбежать, чтобы выжить не ради себя, а ради мамы. Прости… — Я замолкаю. Горячие соленые слезы ручьями бегут по щекам.
«Мама, я так скучаю! Как же мне тебя не хватает!»
Больше сдерживаться нет сил. Я позволяю эмоциям взять верх, а слезам литься. Опираюсь спиной
