Беззвучная нота (ЛП) - Аларкон Нелия
Двери часовни скрипят.
В темной комнате мерцают свечи.
Зейн стоит в конце прохода, одетый в черный смокинг, который выглядит так, будто соткан из теней и греха.
Одна рука согнута под углом и зажата в черной перевязке.
У меня перехватывает дыхание.
Он…красивый.
Но дело не в нем. И не в нас.
Я поставила одну ногу перед другой.
Для Слоан.
К лучшему или к худшему.
Ради справедливости.
Под звуки классической музыки, звучащие из скрытых динамиков, я иду по проходу, не сводя глаз с парня, который наверняка меня погубит.
ГЛАВА 6
Грейс
Я смогу пережить короткую свадебную церемонию, только полностью отключив свой разум.
Мысли типа:
Это безумие.
А что, если мама узнает?
А этот брак вообще законный? Мы ведь сводные брат и сестра, не так ли?
Все они оказываются охвачены покровом оцепенения.
Только когда я чувствую, как Зейн сжимает мою руку, прихожу в себя и понимаю, что священник подталкивает меня сказать: «Я согласна».
В течение долгой, содержательной паузы я обдумываю безумие всего этого. Все произошло так быстро. Несколько часов назад я лежала на больничной койке, размышляя о том, какое желе подадут в кафетерий на обед.
И вот я здесь.
В свадебном платье.
Перед Богом и Королями.
Чем дольше я тяну, тем выше поднимается бровь Зейна. Но мы оба знаем, что я не остановлюсь на этом.
Даже если ненавижу, когда мной помыкает Зейн Кросс, еще больше я ненавижу, что убийцы Слоан до сих пор не найдены.
— Я…согласна. — Слова царапают мое горло, словно острые гвозди, поднимающиеся по пищеводу.
В зале раздается коллективный вздох.
Зейн торжествующе ухмыляется, и если бы я была более мелочным человеком, если бы ставки не были так высоки, я бы сделала что-нибудь, чтобы стереть эту ухмылку с его лица.
Я… не хочу дышать твоим дурацким воздухом, ты, переросток, ненормальный Креон.
Священник повторяет жениху те же слова. Что-то о любви, чести и уважении. Пфф.
Зейн ничего не знает об этих словах.
Честно говоря, я тоже.
В любом случае, этот брак не подразумевает ничего из перечисленного.
— Да, — уверенно говорит Зейн, не отрывая взгляда от моих губ.
Но поцелуя нет.
По крайней мере, пока нет.
Вместо этого нас ведут к столику сбоку.
Там хранится свидетельство о браке.
Глаза Зейна следят за мной, пока я читаю строки, замечаю, что он ждет протеста.
Церемония бракосочетания — это одно. Юридический документ — это другое.
Но я не колеблюсь.
Я пишу свое имя на документе. От руки к ручке.
Вернувшись к часовне, принимаю кольцо, которое Каденс кладет мне на ладонь. Кольцо на палец.
Тело на автопилоте.
Взгляд устремлен на стену за головой Зейна.
Онемение — мое убежище.
Мой разум — мой побег.
Где-то рядом я слышу, как священник говорит:
— Вы можете поцеловать невесту.
Расстояние между мной и Зейном уменьшается. Толстые пальцы, мозолистые от многих лет владения барабанными палочками, обхватывают мой подбородок и поднимают мое лицо вверх.
Свет свечи мерцает на его скулах, подчеркивая линию подбородка, представляющую собой резкий срез углов и симметрии.
Я очень стараюсь не смотреть на рот Зейна.
Рот, который я попробовала.
Рот, который почувствовал вкус меня гораздо больше, чем следовало бы.
Когда он смотрит на меня темным, полуприкрытым взглядом, я удивляюсь, почему он тянет время. Просто поцелуй меня и покончим с этим.
Зейн незаметно качает головой.
Как будто он меня услышал.
Отказ.
Вместо того, чтобы заявить права на мои губы и закончить церемонию, одна большая рука обхватывает мою щеку. Его внимание переключается на мой висок. Как фигурист, скользящий по льду, он откидывает вуаль, которую я намеренно пыталась натянуть на как можно большую часть раны, насколько это вообще возможно.
Мое сердце колотится где-то в ребрах, а затем поднимается к горлу и забивается в учащенном ритме.
Воздух в часовне похож на огонь, на кислород, горящий на каком-то топливе, название которого я не могу назвать.
Который я хотела бы погасить.
Зейн наклоняется и нежно целует мой шрам, легкое прикосновение его губ к моей голове заставляет мою кровь пульсировать от чистого гнева и разочарования.
Как он смеет быть таким нежным, когда вся эта свадьба — демонстрация силы? Как он смеет заставлять меня чувствовать то, чего я не хочу? Как он смеет командовать этими странными реакциями моего тела?
Он ласкает кожу над шрамом, гнев согревает мои щеки. Мое тяжелое дыхание наполняет тихую часовню, и, поскольку я чувствую себя такой беспомощной и уязвимой, я задираю голову и встречаюсь с его шелковистыми голубыми глазами.
— Я тебя ненавижу, — говорю я одними губами.
— Нет, — отвечает Зейн, в одном касании от моих губ. — Ты просто хотела бы это делать.
Мои глаза сужаются.
Внезапно он обхватывает меня здоровой рукой за талию и притягивает к своему твердому телу. Его хватка груба, его прикосновение — ревущее пламя. Когда мой рот уже открыт, его язык имеет мгновенный доступ.
Дрожь пронзает меня, когда Зейн жадно целует. Я стону против своей воли, смакуя каждое прикосновение. Он целует меня без колебаний, без страха. Как будто у него есть все права в мире.
Учительница, ученик. Сводный брат, сводная сестра.
Он показывает миру один большой средний палец.
Его указательный палец упирается мне в скулу, когда он слегка сдвигает мое лицо. Отстраняется ровно настолько, чтобы сделать вдох, прежде чем снова сократить расстояние.
Мне показалось, что он вздохнул от удовольствия? Нет, это был определенно вздох облегчения. Как будто долгое путешествие подходит к концу. Как будто я наконец и полностью его.
Он ласкает меня медленными, мелодичными движениями.
Этот второй поцелуй отличается от всех, что у меня когда-либо были. С ним или с другими мужчинами. Он кажется интимным, становясь нежнее…более намеренным с каждой секундой.
Огонь потрескивает под моей кожей, искрясь каждый раз, когда он наклоняет голову, чтобы сделать глубокий глоток из меня. Его сердце колотится напротив моего, и я хотела бы держать его над ним, но я уверена, что мое сердце так же буйно.
Все в комнате исчезают.
На секунду, на один блаженный момент я чувствую себя живой.
Так же, как в ту ночь, когда мы встретились.
И снова я на танцах в Redwood Prep, где мы были все вместе в масках.
Часть меня хотела бы, чтобы так было всегда.
Но поцелуй заканчивается.
Зейн отходит от меня.
И реальность стремительно возвращается, отделяя нас друг от друга, как континент от океана.
Я моргаю.
Моргаю еще раз.
Продолжаю делать это, пока мир не перестанет вращаться.
Видимо, даже если я нахожу его высокомерие совершенно непривлекательным, мои низменные инстинкты весьма благосклонны к тому, чтобы Зейн ко мне прикоснулся.
Я не знаю, как контролировать этот голод, поэтому есть только одно реальное решение этой проблемы: мне нужно, чтобы он никогда больше ко мне не прикасался.
К сожалению, Зейн борется за совершенно противоположное.
И сейчас у него преимущество.
Прохладный воздух касается моей кожи, пытаясь укротить жар в моей крови. В комнате раздаются аплодисменты и крики от семьи Зейна. Но его глаза не на них. Они на мне, темнее, чем я когда-либо их видела, полуночно-черные зрачки просачиваются в синеву.
Зейн Кросс разрушит все, что ты построила, Грейси.
Слова мамы эхом отдаются, когда в глазах Зейна вспыхивает одержимость. Это невротично. Почти безумие.
— Я представляю вам мистера и миссис Кросс! — заявляет священник.
Аплодисменты становятся громче.
Зейн улыбается, легко контролируя себя, как будто поцелуй, который взорвал мой мозг, не значил для него абсолютно ничего. Его пальцы смыкаются вокруг моих, и он тянет меня к проходу.
