Воздуха! Boздуха! - Нигера Анивелл
Как ни странно меня никто не терял, девчонки были увлечены игрой. Место, где сидел Марк со спутницей, пустовало, но компания, кажется, та же самая продолжала играть. Настроение у меня упало ниже плинтуса. Я кое-как досидела вместе со всеми и, когда барышни собрались в клуб, как мы изначально и договаривались, я, сославшись на плохое самочувствие, решила уйти.
Народ продолжал валить в комплекс, вечер только, считай, начинался, хотя время уже было недетское. Жила я недалеко от этого места, поэтому до дома планировала пройтись пешком, тем более и погода сегодня позволяла.
Быстро сбежав по лестнице, я вступила на асфальт, засыпанный снегом, и тут оказалась в воздухе, взлетая над землей. Но закон физики никто не отменял, поэтому земля притянула меня тут же обратно. Приземлилась я знатно, но пока не осознавала, как сильно ударилась копчиком и локтем. Пока я, полулежа распластавшись, как оказалось на льду, приходила в себя, услышала крик: «Тормози, бл*дь! Тормози!»
Вдруг откуда-то ко мне подлетел Марк.
— Ты как? Встать сможешь? — я смотрю на него, все в тумане. Шок? Я только слышу громкий звук музыки где-то рядом и вижу яркую вспышку света сбоку. Марк вскочил и убежал по направлению к свету. «Сука, тормози, ты че, бл*дь, оглох?!»
Потом снова ко мне подбежал, помог встать, поинтересовавшись моим самочувствием, и снова убежал. Я встала как вкопанная и наблюдала за ним. А в него будто демон вселился. Вижу, что он начал бить по колесам какой-то машины и кричать: «Выходи из машины! Либо я тебе сейчас все стекла переломаю». Музыка затихла, водитель из машины даже не вышел, а его вытащил оттуда Марк, он схватил его за шкварник и начал трясти, впечатывая его к машине, и очень громко и яро при этом крича. По началу, слов, кроме мата было не разобрать. Потом я начала вникать и до меня дошло. Когда я лежала на земле, эта самая машина, видимо, не увидев меня, выезжала задом в мою сторону. То есть, она могла переехать меня, а водитель бы меня и не услышал, в случае чего, потому что в машине очень громко играла музыка.
Меня начало трясти. То ли от понимания, что могло произойти, то ли от мыслей, что сейчас может произойти, то ли уже от холода. В этот момент из машины вышли еще трое. Подумала, что сейчас точно будет замес. И уже приготовилась бежать оказывать поддержку своему спасителю. Но один из троих, жестом руки остановил всех остальных, и подошел к Марку.
Уже собрались зеваки, за спиной я услышала: «Б*я, попали пацаны», «Он их сейчас всех в асфальт закатает», «Да, Зверя лучше не трогать»…
Марк стоял, разговаривал с одним из них. Не было слышно, о чем они говорят, было только видно как тот, с кем он разговаривал, кажется, нервничал, сглатывая слюни.
Потом Марк начал от него отходить. По пути специально плечом толкнув и что-то сказав водителю, на котором и так лица не было.
Зверь, сейчас ему точно подходило это прозвище, подошел ко мне.
— Идти сможешь?.. Да, ты дрожишь вся. Замерзла?
Я киваю и, делая шаг, чувствую острую боль в области копчика. Охаю. Марк берет меня на руки, и идет к другой машине, сажает на пассажирское сиденье, огибает машину и садиться на водительское.
— Я не пил, если что, — обратился он ко мне, будто читая мои мысли. — Поедем в травмпункт, нужно тебя показать врачу.
Я даже не спорила. Сейчас лучше оставить свои капризы при себе. Он до сих пор был в возбужденном состоянии, что в машине, казалось, не хватало воздуха, будто он весь его поглотил. Его грудь так сильно вздымалась, а большие пальцы рук всю дорогу барабанили по рулю.
Мы ехали молча. Какая-то невыносимая тишина царила в атмосфере. Я не понимала, стоит ли мне сейчас что-то ему говорить или подождать, когда он сам начнет разговор, поэтому просто молчала.
У регистратуры травматологии скопилось много людей. Неожиданно для такого позднего времени суток. Наверно, причина этому была погода, и у других были те же травмы, что и у меня, плюс праздники давали о себе знать.
Мы не стали подходить к регистратуре. Марк повел меня сразу прямо по коридору. Я ковыляла молча, не задавая лишних вопросов. Мы подошли к какому-то кабинету. Он постучался, зашел, через секунду вышел оттуда со стулом со словами: «Посиди пока, скоро нас примут». Я подметила, что кресла были только у регистратуры, и полностью заняты людьми, а коридор был совершенно пустым, поэтому стул был кстати.
Пока мы ждали, Марк ходил по коридору туда сюда, не говоря при этом ни слова. Мне хотелось разрушить эту тишину и я ничего не нашла, что сказать, лишь произнесла «спасибо». Получилось как-то тихо, скомкано, что, кажется, он даже не услышал. Он вообще на меня никак не реагировал. Был погружен в свои мысли, а лицо при этом выдавало какое-то отчаяние.
Врач не заставил нас долго ждать. Когда пациент покидал кабинет, он выглянул за ним в коридор со словами «Марк, проходите».
Пока меня осматривали, Марк оставался рядом, задавал, как мне показалось, очень много вопросов. Я так поняла, травматолог был его знакомый, общались они свободно и на «ты». Рентген мне не понадобился, врач сказал, что ушиб, не более того, назначили какие-то таблетки и мазь.
— Он профи в своем деле, можешь не переживать. У него вместо глаз — рентген… Сейчас сгоняем на Соцкую, в круглосуточную. Закупим сразу все, что нужно, чтобы ты уже сегодня начала прием всего, что тебе он прописал, — уже в машине обратился ко мне Марк. Больше он ничего не говорил, не спрашивал. Я тоже продолжала молчать, лишь кивнула головой на его реплику.
Я только наблюдала за ним. Пыталась прочитать его мысли. Он был сейчас совершенно другим. Его будто подменили, тот непосредственный подросток куда-то
