Парень моей подруги. Запрет на любовь - Юлия Теплова
Мозг выходит из чата, и я проваливаюсь в какое-то забытие.
Не знаю, сколько это длится, прежде, чем Соколов отстраняется. Его взгляд затуманен. Он продолжает рассматривать меня и нежно поглаживать подбородок.
Я ошарашенно смотрю на него и вытираю рот тыльной стороной ладони, а потом молча скидываю его руку с талии и делаю шаг в сторону. Он перехватывает меня за локоть и слегка тянет на себя.
— Марго … — шепчет со странной интонацией и выпрашивает свою заслуженную пощечину.
Хватается за щеку и удивленно смотрит на меня. Его глаза темнеют, не предвещая ничего хорошего.
Пользуясь его замешательством, я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лестнице. На ходу кусаю губы.
На меня сваливается неминуемое осознание, что я только что целовалась с парнем своей лучшей подруги. Пусть, это был даже не поцелуй, а легкое касание губ — факт остается фактом.
До этого он не распускал рук, и я потеряла бдительность в его присутствии.
Бегом спускаюсь по лестнице и на секунду поднимаю глаза. Соколов смотрит мне вслед, засунув руки в карманы брюк.
На выходе из библиотеки мне приходит сообщение:
«Пойдем на свидание? Тебе понравится, обещаю. P.S. согласишься, и твоей подруге не будет больно. Я расстанусь с ней».
6
— Блин, ну, почему нельзя было устроить пижамную вечеринку с шампанским и мелодрамами? — Хнычу я, завязывая шарик. Он не поддается и постоянно спускает. Бесит. — Зачем вся эта шумиха? Потом отскабливай квартиру и выноси тонны мусора за десять присестов. Твоя консьержка снова будет шептать вслед, что мы шаболды.
— Потому что у Маришки день рождения, а не у тебя. — Отвечает Тася, задумчиво рассматривая шведский стол. — На твой двадцатый день рождения, так и быть, устроим пенсионерские посиделки.
Корчу ей рожу за спиной.
— Я все вижу. — Хихикает Тася и поворачивается ко мне. — Не гунди, клининг закажем. Все, топай переодеваться. Скоро Маринка вернется, будем поздравлять нашу крошку.
Она сама уже нарядилась в розовое коктейльное платье с перьями по подолу. Если бы я увидела его на витрине, то подумала бы, что такую дичь может позволить себе только чокнутая Барби. Но это тот случай, когда девушка украшает вещь, а не она ее.
— Давай-давай, — настойчиво подталкивает меня к двери в спальню.
Закрываю за собой дверь и смотрю на Тасину двухметровую кровать. Почему — то смущаюсь. Перед глазами, как по заказу, встают неприличные картины с участием Маринки и Соколова.
Я весь день пытаюсь обмануть себя и убедить, что вообще не волнуюсь, что на Маришкином дне рождения появиться Соколов со своими дружками. Но это неправда — я волнуюсь, очень сильно. В его присутствии я слишком много думаю и слишком контролирую себя, а это плохо. Я боюсь, что он может что-то выкинуть и испортить праздник.
Гоняю дурацкие мысли в голове и переодеваюсь.
Остаюсь в черных брюках-палаццо и меняю футболку на красный, укороченный топ.
У Таси прекрасное зеркало с подсветкой. Несмотря на сумерки за окном, я могу прекрасно разглядеть свое лицо.
— Все будет хорошо, Марго, отбрось все страхи и ожидания. Они все портят. — Говорю своему отражению и сжимаю кулаки, но сердце все равно тревожно скачет в груди.
Слегка припудриваюсь, укладываю брови и подкрашиваю губы. Волосы оставляю распущенными, расчесываю и убираю за уши. Обычно я собираю их. За последние пару лет они прилично отрасли и часто мешаются во время учебы или уборки дома, но обрезать их жалко: красивые и блестящие. Даже делать для этого особенно ничего не нужно.
— Идет-идет, скорее, мась. — залетает Тася ко мне и снова уносится в гостиную.
Иду следом за ней. Она включает гирлянду на балконе и в комнате. Я тушу верхний свет и включаю проектор звездного неба.
— Вау, — Тася поднимает глаза вверх. — Красота, не зря заказали.
Мы суетливо надеваем золотистые колпаки и достаем подарки.
Звонит домофон. Тася включает два торшера в коридоре и бежит открывать.
Я в это время перекладываю на блюдце любимое Маринино пирожное с малиной и втыкаю в него свечку.
— Где зажигалка? — Кричу Тасе.
— Рядом с монстерой!
Быстро нахожу дорогую, явно не женскую, зажигалку и быстро справляюсь с задачей, напоследок выравняв свечку. Тася оставляет дверь открытой и несется ко мне, как прыгучая козочка. Ее локоны взлетают на повороте, и я смеюсь. Тася тоже, и мы красиво вытягиваемся посреди гостиной.
— Девчонки, ау! Я пришла, теперь можно заходить?
Маринка была отправлена три часа назад из дома, чтобы мы могли все подготовить.
— Мы в гостиной! — Кричит Тася в ответ.
Слышен стук туфель в коридоре, и после небольшой паузы в гостиную заглядывает Маришка. Мы с Тасей переглядываемся и начинаем голосить нашу любимую:
Непримиримая Марина Разбери меня на дырай Разбросай меня по краю Твоя любимая игра — я Ну, так и играй, ну, так, ну, так и играй-ай! (прим. — Марина PIZZA)
Маринка поднимает руки вверх и начинает задорно покачивать бедрами под нашу песню. Завершает полный оборот и в конце делает для нас пальцами сердечко.
Мы замолкаем.
Она закрывает глаза и складывает ладони у груди. У нее на веках крупные блестки, отливающие серебром.
Марина задувает свечу, и мы с Тасей радостно визжим.
— С днем рождения, крошка! — Тася целует ее в обе щеки и вручает подарок — навороченный фен с кучей насадок.
Марина улыбается, благодарит ее и переводит взгляд на меня.
— Маринка, мы тебя очень любим. Помни, что ты самая красивая, умная, чуткая и самая классная девчонка на свете. — У меня выступают слезы на глазах, и я притягиваю Марину к себе, и тоже целую.
От нее пахнет сладкими цветами и кофе.
— Девочки, спасибо. — Марина улыбается, и ее глаза тоже на мокром месте. — Вы больше, чем моя семья. Я вас люблю больше всех в этом мире. У меня, кстати, для вас тоже кое-что есть. — Она идет в коридор и возвращается с белым шопером.
— Вообще-то, день рождения у тебя. — Говорит Тася и принимает маленькую, блестящую коробочку.
Мне достается нежный парфюм в изящном, прозрачном флаконе.
— Марина, это же очень дорого! — Восклицаю я. — Сегодня ты — звезда вечера и подарки получаешь тоже ты.
— Мне захотелось подарить вам что-то на память. Двадцать, ведь, один раз в жизни бывает. Мне показалось, что этот аромат тебе очень подойдет, Марго. — Она поджимает губы, смотрит в пол и снова на меня. — Кроме того, это мое извинение
