После развода. Новая семья предателя (СИ) - Арина Арская
Варька вскакивает на ноги и швыряет маленькой диванной подушкой в Романа, который без труда ловит снаряд.
Кричит. Без слов, без ругани и оскорблений. Просто кричит, будто ей палец отрубили. Алинка сидит бледная и с круглыми глазами. Съеживается вся и зажмуривается.
— Варя, — я встаю и делаю шаг к дочери, — милая…
Еще несколько шагов, попытка обнять, но меня отталкивают. Алинка на диване прячет лицо в ладонях и дрожит.
Я могла все это предотвратить. Могла оставить дочерей в счастливом неведении. Сердце рвется.
— Варя! — Роман повышает голос.
— Пошел ты! Пошел ты! — верещит Варя и кидается прочь из гостиной.
Роман бросается за ней.
Алинка покачивается из стороны в сторону.
— Ты куда собралась?!
— Я не хочу тут быть! Пусти! Козлина! Ты мне больше не отец! Вали к своей Наташе! пусть она тебе лежачего инвалида родит!
— Милая, — присаживаюсь к Алинке, а она отворачивается, прижав ладони к лицу. Касаюсь ее волос. — Я рядом.
— Ты больше для меня никто! — в истерике кричит Варя. — Ненавижу тебя! Пусти! Не трогай меня! Нет! Отвали!
Глава 10. Предательница!
— Предательница, — шипит Варя на Алинку, которая сидит напротив нее за столом.
— Варь, хватит, — ставлю на стол керамическую пузатую кастрюлю с густой наваристой солянкой. — Не надо так говорить с сестрой.
— Но она предательница, — Варя щурится на Алинку, которая молчит в ответ на нападки старшей сестры.
— Хватит, Варя! — повышаю голос. — Хватит!
Отбрасываю полотенце и отворачиваюсь от стола, прижав пальцы к губам.
Алинка выбрала отца. И к нам с Варей приезжает в лучшем случае на пару дней в неделю. И когда она появляется, а потом покидает нас, то Варю рвет на части ревностью, обидой и злостью.
И она ее больше не называет младшую сестру по имени. Только предательницей.
Психолог разводит руками и говорит, что сейчас для девочек важно время для осознания происходящего.
Но я так боюсь, что мои дочери возненавидят друг друга и потеряют ту связь, которая была между ними, когда мама и папа были вместе.
Я ожидала того, что девочки вдвоем обидятся, вдвоем откажутся общаться некоторое время с отцом, но все получилось иначе. Они отвернулись друг от друга, поссорились и теперь стали врагами, а я ничего не могу сделать.
И Роман тоже.
Он пытался Алине сказать, что ей стоит сейчас побыть со старшей сестрой, со мной, но она уперлась в своем решении уйти с отцом и все.
— Прости, мама, — тихо говорит Алина. — Варя не со зла.
У меня крылья носа вздрагивают, и глаза наливаются слезами. Прикусываю кончик языка.
— Пошла в жопу, — рычит Варя. — Мерзкая гадина…
— Варя! — взвизгиваю я в отчаянии и резко разворачиваюсь к ней. — Хватит! Она твоя сестра! Не надо говорить сейчас те слова, о которых ты потом пожалеешь! Слышишь?
— Не пожалею!
Алинка тяжело вздыхает, встает и подхватывает половник. Разливает солянку по мискам.
— Ты и папе с его шлюхой также супы разливаешь? М?
Два месяца ада.
Кто-то говорит, что после того, как мы получим свидетельство о разводе, станет легче. Девочки поймут, что мама и папа не шутки шутят, а действительно разошлись, и что нет смысла что-то друг другу доказывать.
— Я не буду есть с тобой за одним столом!
Варя встает. Ножки стула скрипят о плитку.
— Варя!
Выбегает из кухни, хлопает дверью.
— Я за тобой сейчас не побегу, Варя. С сестрой так нельзя! Слышишь? — выглядываю из кухни. — Она твой самый близкий человек!
— Больше нет! Не сестра она мне!
Очередной хлопок дверью, и я смотрю в пустоту. Меня потряхивает.
Я ожидала другого. Не того, что две сестры, которые липли друг к другу, как два магнита, вот так рассорятся.
И это, вероятно, моя вина.
Надо признать, что у Алинки в силу обстоятельств ее рождения и первого года жизни с Романом сложилась именно так связь, которая прощает все.
Я потеряла первый год ее жизни, и вот результат. Она будет с Ромой, потому что фраза “папина дочка” — это не шутка и не кокетство.
— Мам, давай кушать, — шепчет Алина, — а то остынет.
Я оглядываюсь и в материнском отчаянии говорю:
— Я люблю тебя, доченька.
— А я тебя, — слабо улыбается, — но… я буду с папой, мам.
Даже если мне сломают руки и ноги, сдерут кожу, пропустят через мясорубку, а после посыпят солью, то это не сравнится с тем, что испытываю я сейчас.
— Ты обижаешься, да?
— Нет, — катится слеза по щеке, — нет, милая, не обижаюсь. Мне просто очень грустно, понимаешь? Вы ссоритесь… Алина, Варя тоже хочет к папе. Она очень по нему скучает. По тебе скучает, но…
— Я знаю, — Алинка кивает. — Я тоже скучаю по Варе. Мам… — ее глаза блестят от слез. — Я не отказываюсь от вас.
— Я знаю, — киваю и торопливо смахиваю слезы с щек. — Прости… Я что-то расклеилась.
В тот день, когда Варя кричала Роману, что она его ненавидит, Алина молча, как в трансе, покачалась, не реагируя на меня, а затем встала и сказала, что поедет с папой. Будет с ним жить.
И в глазах отпечаталась отчаянная отрешенность. Она папина дочка, и за папой хоть в ад спустится.
— Ты, правда, не обижаешься?
— Нет, — сглатываю. — Он твой папа, Алина. И он хороший папа, и его есть за что любить, — поджимаю губы и выдыхаю. Небольшая пауза. — Конечно, я по тебе очень скучаю, Алина, и да, даже плачу, но ты уже можешь сама принимать решения, с кем тебе жить.
— Но я все равно тебя люблю, — Алина всхлипывает.
— Иди сюда, — протягиваю руку.
Обнимаю ее. Крепко-крепко. Прижимаюсь щекой к теплой макушке. Я могу давить на чувство вины и сыграть манипуляциями, чтобы вернуть младшую к себе под крыло, но я не стану. Я люблю ее и понимаю, почему она осталась с отцом. Не из-за ненависти ко мне.
— Я тоже часто плачу, — сипит Алина. —
