Бывшие. Мне не больно (СИ) - Черничная Даша
— У меня украли мобильник, — качаю головой. — Я не блокировал тебя. Никогда.
Таня разводит руками. Что уж тут скажешь? Чертова сука-жизнь свела в ненужное время в ненужном месте двух людей, которые могли встретиться при других обстоятельствах и решить все иным способом.
— Я думала его оставить, честно, — вся она дрожит, ее трясет. — Мне бы хотелось что-то дать этому ребенку. Еду. Одежду. А у меня ни работы, ни жилья. Мать сказала, что выгонит меня, если нагуляю. И она бы выгнала, Слав.
Я делаю шаг ей навстречу. Просто прижать к себе. Остановить. Что я еще могу сделать? Я абсолютно дезориентирован.
Но Таня выставляет вперед руки, обозначая между нами границу, не подпуская ближе к себе, и уходит. Просто разворачивается и уходит, оставляя меня наедине со своими демонами.
Глава 9. Стала, мама, я другая
Таня
Ожидаемо, Славы и след простыл. На самом деле, все это вполне себе предсказуемо. Закономерный исход. Именно это я пытаюсь вдолбить в свою болезную голову, договариваясь с самой собой, как с террористом. Надо признаться, что получается это сделать у меня откровенно плохо.
Пролетает несколько дней. Несколько очень долгих и мучительных дней, в которые ничего не происходит. Мне никто не звонит, никто не пишет и не приходит. Слава будто бы проваливается сквозь землю. Все, как я и просила.
Отчего же тогда так болит внутри? Аж дыхание спирает, не могу вдохнуть полной грудью. Может, это рак? Рак легких? Качаю головой, пытаясь сбросить с себя этот бред.
В какой-то момент мне даже стало жалко парня, ведь, судя по его реакции, Слава действительно ничего не помнил. И его потрясение, и разбитое состояние стали тому подтверждением. Тем не менее это ничего не меняет и не снимает с него ответственности.
Сижу на кухне и верчу в руках чашку с горячим чаем. Вчера Соня окончательно развелась и осталась у Димки. Не знаю, что у них там происходит, но, надеюсь, разберутся в своих эмоциях и снова будут вместе. Всей душой болею за ребят.
А мне бы разобраться с собой и собственными тревогами.
Ближе к обеду возвращается растрепанная Соня и прямиком отправляется в ванную комнату. А я, как верная подруга, видя ее опухшие от слез глаза, беру вино, два бокала и захожу к ней.
Ставлю возле ванной стул, сажусь и устраиваю на коленях тарелку с сырной нарезкой. Вася, которого принесла мне соседка с первого этажа, нарезает круги по полу и облизывается.
— Я просто долбаная трусиха! — воет Соня и опускается в пенную воду, скрываясь на несколько секунд из виду.
Выныривает и хватает ртом воздух.
— И ты просто взяла и сбежала? — недоумевая переспрашиваю.
— Да-а-а, — отвечает со стоном и откидывается на бортик.
— Ну ты даешь, Калинина! — произношу разочарованно. — На, выпей!
Протягиваю ей бокал с вином.
— Пить в двенадцать дня?! — вскидывает брови.
— Обмыть твой развод никогда не рано, поэтому пей. Тем более что ты сейчас просто взорвешься от своего невроза!
Соня осушает половину бокала и морщится.
— Э-э-э, мать! — качаю головой и протягиваю кусок сыра: — На-ка, закуси!
Подруга съедает его, а следом я отправляю ей эклер. Вася решает присоединиться к девичнику и прыгает мне на колени. Гад тут же подхватывает когтем сыр и тянет в рот.
— Вкусно-то как! — восхищается она. — Где купила?
— Сама сделала, — хмыкаю.
Соня распахивает удивленно глаза:
— Это очень вкусно! Дай еще!
Улыбаясь, протягиваю ей пирожное.
— Вот это вы выдали с Димой. Но ты знаешь, я рада за тебя. За вас.
— Что?
— То самое, Сонька.
— Ты, верно, не расслышала, о чем я тут говорила, да?
— Все я слышала, — отмахиваюсь. — Вот смотри, что происходит: после пяти лет брака ты разводишься. Да еще как разводишься! Сначала узнаешь о том, что у мужа другая семья и вообще ребенок от другой. Потом он избивает тебя, а после все-таки дает развод. И вот вместо того, чтобы страдать по своему бывшему мужу, ты полностью переключаешься на своего предыдущего бывшего. Ну не прелесть ли?
— Невеста его прелесть, Тань. А я обычная тварь. Представь картину: заходит в квартиру эта прекрасная Аделия, а тут я. В рубашке, надетой шиворот-навыворот, и с потеками туши под глазами. Это мерзко, Тань. И она не заслуживает такого.
— А чего заслуживает? Чтобы ее обманывали, а потом она узнала бы об изменах чисто случайно? Зря ты не разрешила Диме поговорить с этой Аделией. Это было бы честно и правильно.
— А у тебя со Славой что? — переключается на меня.
Разливаю вино, и Вася с готовностью ныряет мордой в бокал.
— Прошу, не задавай мне вопросы, на которые у меня нет ответа.
— Откуда ты его знаешь?
— О-о-о, это очень долгая и некрасивая история. Но я не хочу сейчас об этом. Может быть, потом когда-нибудь, — стараюсь говорить нейтрально, но голос все равно ломается.
Сонька собирается и убегает по делам, а я снова остаюсь одна в квартире. Работы у меня много, но я решила взять себе выходной. Никаких дедлайнов нет, меня нигде не ждут. Никаких встреч и отмененный свиданий. Даже Эндрю — и тот молчит. Слился. Скорее всего, в сиськи Инги. Что-что, а они у нее шикарные, это даже я заметила.
Гетеросексуальный Андрюха был обречен.
Кутаясь в теплый кардиган, иду на кухню. Пока Василий доедает остатки сыра, я допиваю вино и доедаю эклеры. Он зыркает пьяненьким взглядом на меня. Знаю, знаю, нельзя котам алкоголь. Но что уж тут поделать — назад не отмотать. Все как в жизни.
Звоню матери.
— Татьяна, на выходных нужно морковь посадить. И чеснок. Приезжай.
— У меня не получится, мам, — мямлю вяло.
Получится. Просто я не хочу этого делать.
— Значит, как жрать домашнее, так ты первая, а как потрудиться, так я сама горбатиться должна? — мама включает режим ультразвука.
— Да я уже два года все в магазине покупаю, мам, — бормочу тихо.
— Вырастила помощничку… — не слышит меня. — Белоручка, даже банку огурцов закатать не в состоянии.
— Я помогу, правда…
— И в кого ты какая неблагодарная?! Я же все для тебя! Ну как об стенку горох…
— Да нет же, мам…
— Нечего сказать? Конечно, нечего! Потому что я права, а тебя жизнь еще обязательно ткнет носом! Попадется тебе свекровь-грымза, а ты даже петуха разделать не можешь.
— Мам, ты любила когда-нибудь? — тихая слеза катится по моей щеке и падает в бокал.
— Что? — у мамы даже голос меняется.
— Любила, мам? — еле слышно.
— Кого? — она не понимает.
— Папу? Меня? Себя?
— Удумала же чушь! — визг. — Папенька твой обычный кобель, нет его у тебя. А тебя я люблю, иначе, что, по-твоему, я делаю?
— Третируешь, гнобишь, абьюзишь…
— Нахваталась пиндосских слов! Вот говорила я тебе не смотреть эти глупые зарубежные передачи. И что? Я была права, запудрили тебе мозг!
Бесполезно.
Слезы льются потоком.
— Я в магазин захожу, не могу разговаривать. Пока, мам.
Не дожидаясь ответа, кладу трубку. Достаю из заначки сигареты, открываю окно и курю. Одну за одной. Дышу дымом, успокаиваюсь. В дверь звонят, спешу открыть.
На пороге Слава.
Глава 10. Вот я был, и вот меня не стало
Слава
— О, нет! Нет! И нет!
— О, да! Да! Да! И да, Таня!
Захожу в квартиру, не дожидаясь приглашения, потому что уверен — его не будет.
— Дим, может заберешь из моей квартиры своего брата? — возмущается Таня достаточно вяло, скорее для проформы. — Тем более что Сони нет дома.
Пока она разговаривает с моим братом, я осматриваюсь. Обычная, абсолютно ничем не примечательная двушка. Мебель, как и ремонт, не новая, но видно, что обитатели этого жилища следят за уютом.
Прохожу в кухню. Пахнет сигаретами. Удивляюсь — не знал, что Таня курит. В подтверждение нахожу на столешнице пачку сигарет и пустую банку кофе, очевидно, используемую в качестве пепельницы. Рыжая мурчащая подушка лежит на спине. На обеденном столе. Рядом окровинутый бокал с остатками вина.
