Терпеть тебя не могу - Мария Бокарева
Нам повезло, мы расположились с самого краю дивана и спиной к коридорам, из которых потихоньку выползали ребята из нашего отряда. Именно поэтому я не сразу заметила, когда в зале появился Артём Шолохов. А когда его фигура все-таки мелькнула перед глазами в толпе остальных, во мне почему-то легонько толкнулось волнение, и руки сами собой скрестились на груди, крепко впившись пальцами в собственные плечи.
Собственно, оно и понятно. Причина-то очень даже прозрачна. Просто у меня уже имелось достаточно убедительных оснований для того, чтобы при виде этого самовлюбленного болвана поставить перед собой невидимый щит. Я слышала, что этот жест самозащиты срабатывает у нас рефлекторно, когда мы хотим от кого-то закрыться, или просто чувствуем себя не совсем уютно или некомфортно.
А я именно так себя и чувствовала, глядя на то, как Артём берет свободный стул и ставит его прямо напротив меня, только на другой конец получившейся дуги из диванов и стульев.
Не хочу думать, специально он так сел или случайно, но радует уже то, что удобно расположившись на стуле, Шолохов даже ни разу на меня не взглянул. Может и зря я себя накрутила? Он, наверное, вышел за дверь и уже через пять минут забыл как я выгляжу, а я все отойти не могла, преждевременно записав себя в его жертвы.
Вот и взглядом, какого-то черта, снова прилипла так, что не отодрать. Но только исключительно для того, чтобы постараться понять, что в нем есть такого, что рвёт девушкам крышу. Вот смотрела и ничегошеньки не видела! Абсолютно! Ничего особенного! Тоже мне, местный Жигала. Обычный выпендрежник с завышенным самомнением и повадками самовлюбленного эгоиста.
Ну вот разве нормальный парень при всех позволит себе на таком собрании развалиться на стуле как на троне, вытянув вперёд свои длинные ноги.
Мне вообще было мало понятно, зачем он сюда явился. Ведь он даже не собирался слушать все то, что уже начала рассказывать Лара Холмс. Мало того, что почти прилёг на стул, так ещё и в телефон уткнулся со скучающим видом, заткнув уши беспроводными наушниками. Ясно же, что парню абсолютно все параллельно. Всё! И Все! И эта информация, что лилась в наши уши из уст Ларисы Романовны, тоже была ему до одного места, хоть и была крайне важна и полезна.
— Для вас разработана очень насыщенная программа, не только образовательная, но и развлекательная. Мы будем с вами учавствовать в спортивных соревнованиях, в творческих конкурса, выступать на сцене. И все это мы будем делать, как одна большая команда, поэтому очень надеюсь, что коллектив у нас с вами будет очень дружный, и все мы на время станем одной семьей. Но и про учебу забывать не стоит. В конце смены, с учётом общего рейтинга, хорошим призом наградят только один отряд среди старшых классов, а всего их у нас восемь, поэтому придётся постараться всем. А помогут вам в этом наши преподаватели! Вы наверняка знаете, что у нас работают только профессионалы. Наша образовательная система выработана годами, чтобы вам было гораздо интересней и легче усвоить материал. Ни одна дисциплина не останется без внимания. И никто не останется в стороне…
Весь отряд сидел молча и внимательно слушал выступление педагога, даже те, у кого эта информация отщёлкивала от зубов. Я тоже слушала, но не воспринимала, потому что мое внимание никак не могло сфокусироваться на преподавателе, то и дело отвлекаясь на парня, вальяжно развалившегося на стуле.
Собственные мысли в голове заглушали слова воспитателя, а взгляд то и дело тянулся туда, куда не следовало, стараясь лучше рассмотреть опасный объект напротив, чтобы уловить для себя какие-то мелкие детали его внешности. Ведь должны же быть у него хоть какие-то изъяны. И мне обязательно было нужно их найти. Ну хотя бы какой-нибудь здоровый прыщ на лбу или нестриженые ногти. Ну хоть что-нибудь, что могло бы мне помочь отвлечься от его идеальной внешности. Но, видимо, все его несовершенства прятались за этой красивой оболочкой. Ничего не может быть хуже грязного нутра, даже если с виду ты чертовски привлекателен. Горький вкус почти всегда прячется за приятным ароматом. Так уж повелось.
Артём сидел откинув голову на спинку стула и ритмично отбивал ногой по плитке узнаваемую мелодию. На секунду мне даже показалось, что я вместе с ним слышу эту музыку, которая звучит в наушниках, и готова признать, что с музыкальным вкусом, видать, у него тоже полный порядок. Вот только это никак не меняло мое к нему отношение. Все равно напыщенный индюк с завышенным самомнением, плюющий на чувства окружающих, и ложно убежденный в том, что может свободно втаптывать в грязь все правила и моральные устои. И здесь даже нет необходимости знакомиться ближе, чтобы убедиться. Достаточно одних слов моей новой знакомой и этой гаденькой улыбочки, которая красноречивее любых высказываний.
— И ещё! Я тут выяснила, что у нас в отряде есть те, у кого возникли проблемы с ориентированием на местности… — спустя какое-то время педагог немного иначе выделила интонацией свою речь, вновь заполучив мое внимание. — Думаю, мы должны помочь таким ребятам справиться с этой проблемой. Поэтому… — сделала небольшую паузу, устремив взгляд на Шолохова. — Первые три дня, мы все будем ходить строем в каждый корпус, включая столовую, чтобы никто из вас не потерялся и не заблудился в этом большом лагерном городке.
Эта часть информации, по-моему, была озвучена персонально для Артема, о чем отчетливо говорил взгляд преподавателя. Но этот курортник даже ухом не повёл.
Ещё бы. Как бы он это сделал, если в них торчали наушники. И если бы не его сосед, который вовремя успел пихнуть его локтем в бок, то этот завзятый пофигист продолжал бы сидеть с закрытыми глазами, беззаботно жуя жвачку, лениво работая острыми скулами.
— Все правильно я говорю, Артём? — с шутливой улыбкой обратилась к парню, чтобы привлечь его внимание. — Надеюсь, так ты не заблудишься и мне не придётся бегать и искать тебя по столовой сломя голову, пока ты будешь блуждать в учебном корпусе?
— Не переживайте, Лариса Романовна, это исключено, — усмехнувшись, твёрдо ответил, даже не изменив своей расслабленной позы. — покушать я люблю гораздо больше, чем учиться.
— Я в тебе даже не сомневалась, Шолохов, — устало выдохнула женщина, изогнув губы в легкой улыбке, и, выдержав короткую паузу, продолжила. — Ну что ж, ребята.
