Клеймо тирана - Любовь Попова
В башке пусто, ее крики и мольбы фон, я же только двигаться начинаю чаще, веду стволом между ног, сжимая себя, двигаясь все чаше, пока все внутри разбухать не начинает.
В фантазиях я давно ворвался в ее тело до упора, выбивая крик из этого грязного рта.
Бляяя, какой же кайф будет ее трахать.
Меня уже трясет, движения становится резкими, грубыми, остервенелыми.
Мог бы замедлиться, если бы был малейший шанс, что Вера может возбудиться.
Она лишь глухо проклинает меня, постоянно дергая руками.
Еще. Еще. Еще. Мозг кипит, а влаги между половых губ все больше. Член скользит все лучше, катается как по маслу, а у меня их груди гортанные хрипы рвутся.
Чувствую, как быстро приближается оргазм, как сильно он сворачивает внутренности. Сколько нужно сил, чтобы просто не ворваться в нежную глубину, ощутить насколько она тугая и горячая.
— Сукаааа…. — ругаюсь, чувствуя по влажному телу дрожь… Если она не кончила, то была очень близка к этому.
— Нет, нет, я не полюблю, я тебя ненавижу! Зачем, зачем ты это делаешь, — почти хнычет Вера, все еще безуспешно пытаясь меня сбросить.
— Мне на хрен не сдалась твоя любовь. Только тело. Твое охуенное тело.
Смотрю, как сперма брызгами падает на изящную спину и волосы. Я еще делаю несколько финальных рывков, а потом растягиваю сперму по коже узорами, словно оставляя свое клеймо.
Отваливаюсь в сторону, слышу, что затихал. Заснула. Поворачиваю ее тело так, чтобы удобно было, но не развязываю. Хрен знает, что может превратиться в орудие убийства, если человек захочет отомстить. И корешок книги и даже прыжка ремня. Порой я видел, что для убийства хватало и чертовой скрепки для бумаг.
Глава 9
Вера
Я спала таким тяжелым, как металлическая дверь сном, что ни одно сновидение через нее бы не пробилось.
Просыпаюсь резко.
Открываю глаза, чувствую, что руки свободны. Готова в схватке.
Да, я готова как минимум убивать!
Особенно ту сволочь, что совершал вчера надо мной какой — то аморальный обряд трения.
Что это вообще было, почему он терся об меня, можно сказать дрочил!
Нашел себе правую руку, пусть свою использует.
Я бы высказала все в лицо, но лица заросшего бородой не увидела.
Замираю, оглядываясь и понимая, что я больше не подвале клуба, не в комнате Зверева, а дома.
У себя в студии.
На улице уже светло, но шторы задернуты.
Тело дрожит. Обнимаю себя руками, вдруг скручиваясь от боли в животе.
Такое ощущение, что желудок себя начал пожирать.
Тороплюсь к холодильнику и тут оборачиваюсь на запах. Обалдеть!
На столе стоит тарелка с целой горкой оладушек. Теплых еще, Господи. Я тут же падаю на стул и начинаю совершенно не по-женски уплетать один за другим.
Рядом стоит банка открытой сгущенки. Я просто выливаю все в тарелку. Мараю пальцы, запихиваю в себя почти все, ощущая на языке воздушный нежный вкус. Такое ощущение, что я год ничего не ела. Как же вкусно!
Откидываюсь на спинку стула, когда пихать оладья уже некуда. И тут то понимаю, что приготовить их или даже доставить мог только один человек.
И будь у меня силы я бы достала все, но единственное что я могу сделать, чтобы не испытывать стыд, это сказать, что я все выкинула.
Да, так и сделаю.
Я поднимаюсь и иду к тумбочке, замечаю свою сумку, достаю телефон. Несколько пропущенных.
От Ринаты.
Блиииин!
Все, теперь меня уволят точно!
А все потому что у кого — то совершено нет понятий о морали!
Еще пропущенные. Незнакомые номера. Набираю и слышу автоответчик следственного комитета.
Коля звонил!
Коля звонил, а я спала!
И снова все из — за орангутанга!
Я бы многое сейчас ему в лицо сказала, но просто беру телефон с собой в ванную и иду мыться, мысленно придумывая новые ругательства в его отношении.
Долго оттираю тело от его семени, что со спины еле убирается, долго тру мочалкой тело, стараясь не думать о том, что в какой — то момент, это чертово трение могло мне понравится.
Что тело, плененное и скованное чудовищем начало отвечать на столь откровенную ласку.
Тру себя активнее, почти сдирая верхний слой кожи, словно это поможет забыть, как горели те, места которыми он тер свой отросток. Как места, болевшие и ноющие, вдруг влагой начали заполняться, как оргазм, против воли начал подкрадываться, выглядывая шакалом из-за угла.
Хорошо, что я не успела кончить.
Это был бы крах! Я бы возненавидела себя в ту же секунду!
Это была бы измена Коле.
Именно в этот момент звонит телефон, и я бросаю мочалку, тут же хватаю трубку.
Незнакомый номер, но я чувствую, это мой Коля. Это он!
Отвечаю.
— Коля! Коля, миленький, это ты?!
В трубке раздается молчание, по коже скользит ледяной поток. От позвоночника до пяток.
— Ты поела?
— Что? — это Зверев.
Радость наполнявшая тело катится с горы, прямо в ад.
— Ты поела?!
— А тебе какое дело?! Главное же, чтобы пизда была рабочая! А зачем ты меня домой привез, а? Надо было там оставить, к батарее приковать, как делают маньяки!
Мне еще многое ему сказать хочется, но он бросает трубку, а я со злости заношу его номер в черный список. Вот так-то лучше. Даже дышать становится легче.
Домываюсь и снова слышу телефон. Если это он… Другой номер.
— Я же тебе все сказала, — с ходу ору в трубку.
— Ты на кого ты орешь, любимая? Как ты? Сильно тебя помяли?
— Коля! Коля! Как ты, где ты?
— В заднице я, как ты?
И я в заднице.
— Коля, — слезы градом, я просто стекаю по кафелю, валюсь с ног. Как я хочу к нему. В его нежность, в его любовь. — Коля, миленький, мне так плохо, он… сказал, что я теперь ему принадлежу. А я ненавижу его!! Он уродлив, он странный, он мучает меня!
— Зверев же? — спрашивает он, и я киваю. Потом только понимаю, что его рядом нет.
— Он не зверь, он чудовище. Я его боюсь.
— Да понятно, он людей раньше убивал, в тюрьме за убийство сидел.
— Кошмар, — прижимаю руку к лицу. А вдруг он и меня убьет и даже не заметит. — Мне нужно бежать!
— Нет, нет, Вер! Он, в общем он довольно влиятельный может с Макаром поговорить, чтобы… Ты же хочешь, чтобы меня вытащили?
— Конечно! Ты же знаешь, я все сделаю!
