Моё сердце в тебе бьётся - Даша Коэн
- Вот, вот! – погрозила она мне пальцем.
Боже, знала бы она, что мне пришлось пережить по милости этого «влюбленного Ромео», так бы не говорила. Даже не заикалась бы.
- Мам, перестань. Соболевский и я, мы…ну как тебе сказать? В общем, мы в очень плохих отношениях, - рискнула я хоть как-то объяснить родительнице ситуацию.
- Ага, это я тоже знаю. За косички дергает, рюкзак ворует…Аленка, ты у меня еще глупенькая и наивная. И маму слушать не хочешь.
И вдруг я ухватилась за эту тему, как утопающий за пену морскую.
- Мам?
- Ну что?
- А давай, вы меня в другую школу переведете. Туда, куда Настя, Анька и Сонька ходят?
- Нет, - буркнула мать.
- Ну, пожалуйста! И от Соболевского подальше буду. Ты вот не знаешь, а это, между прочим, мечта всей моей жизни! Мам, прошу тебя, переведите, а? Мне не нравится эта школа, – и я сложила ладони в умоляющем жесте.
- Ну, знаешь! Нравится, не нравится, терпи, моя красавица. Да и не можем мы тебя перевести. В твоей школе отец с директором договорился, они с Володькой на параллели учились. Пообещал, что с нас на расходы брать не будут, а подружки твои в лицей ходят. Там знаешь какие поборы с родителей? Ого-го! На нужды класса, на подарки учителям, учебные пособия, спортинвентарь, даже на бумагу и то собирают, Аленка. У меня зарплата двадцать пять, у отца на десятку больше, еще за подъезды что-то выходит. Но это копейки! А еще же жить же на что-то надо. Вон коммуналку опять подняли, отцу на лекарства львиная доля из бюджета уходит. Так что нет, даже не проси. О переводе можешь забыть.
- Ну, мам, - и мой подбородок задрожал от перспективы учиться с Соболевским до конца одиннадцатого класса.
- Нет я сказала! Ох, да и потерпеть всего-то ничего осталось, Алёнка. Я краем уха слышала, когда на прошлой неделе подъезд мыла, что отец Соболевского строит дом за городом, да еще и квартиру в центре купил на свои деньги бандитские, отделка там идет уже полным ходом. Так что, ни сегодня, завтра, он со своим сынком съедет от нас, а там и школу новую найдет, поближе к новому дому.
А я от таких радостных перспектив даже дыхание затаила. Не может быть! Съедет! И школу поменяет…О, Господи, Боже, спасибо тебе, спасибо!
И я тут же от этой новости преобразилась. И подбородок чудным образом дрожать перестал. И жизнь вдруг засияла яркими красками только от мысли, что я Соболевского больше никогда-никогда не увижу. И то был бы рай на земле.
Рай!
Уже перед сном я лежала в своей постели и мечтательно смотрела в потолок, представляя, как изменится моя жизнь, когда из нее наконец-то исчезнет мерзопакостный сосед. И в школе у меня обязательно появятся друзья. Может быть не сразу, но появятся. Потому что лидер мнений уйдет, а с ним и надобность издеваться надо мной.
Я в это свято верила.
А потому, на следующий день я впервые шла в школу как на праздник. И плевать, что небо хмурится, а под ногами неприятно хлюпают лужи. Вот вообще по барабану! И даже тот факт, что пока я отмывала грязную обувь в корыте у школьного крыльца, у меня кто-то умудрился умыкнуть пакет со сменкой, не смог испортить мое приподнятое настроение. Ведь на такой случай у меня в портфеле всегда лежали запасные парусинки.
Да, да, такую плоскую шутку со мной проворачивали уже не в первый раз.
Разделась, переобулась, потом нашла в мусорке возле раздевалки тот самый пакет со своей сменкой и, улыбаясь, двинула в сторону библиотеки, куда собиралась сдать пару книг перед началом занятий и получить новые.
Но не дошла.
В закутке, за кадками с высокими растениями я вдруг услышала чей-то судорожный всхлип, а потом и долгое протяжное завывание. Ревела девушка, однозначно! И я тут же, не задумываясь, ринулась к ней на помощь. Зашла за небольшой выступ в стене, где стояла крохотная лавка и замерла.
Курочкина.
Вот те раз! Сидит, рыдает, по щекам расползлись уродливые потеки туши, а губы почти до крови искусаны.
- Алла? - сделала я шаг ближе, и девчонка тут же вскинула на меня покрасневшие, опухшие от слез глаза, - Случилось что? Я могу тебе помочь?
И замерла в ожидании ее ответа. Все обиды на эту самодовольную, наглую и заносчивую девчонку в моей голове померкли. Она плакала, а значит ее кто-то обидел. А если так, то нужно человеку помочь.
Только вот зря к ней со своими утешениями сунулась.
- Да, Доска, можешь. А ну пошла отсюда. Пошла!
И я тут же развернулась, уходя прочь и получая в спину жестокие выкрики.
- Гребаная дура! Помочь она решила. Себе помоги, убогая!
Дальше слушать я не стала, зажала уши ладонями и понеслась в библиотеку. А после точно так же неслась на первый урок, почти заплетаясь в собственных худеньких ножках.
А в классе уже творилось невообразимое. Все перешептывались и почему-то смотрели на меня.
Боже, да что опять-то?
Пришлось напрягаться и подслушивать, о чем толковали за моей спиной две самые завзятые сплетницы класса – Рита Буева и Марина Головченко.
- Он же с ней даже не встретился, прикинь!
- Да ты что? Нифига!
- Ага, просто смс-ку написал, мол, все, прошла любовь, завял помидор, - и девочка прыснула сама же от своей шутки.
- Капец, кинул саму Курочкину! Как думаешь, из-за чего?
- Да вот кто его знает. Но кто-то говорит, что это из-за вчерашнего видео, что Алка слила в чат. Но пока информация не проверенная. Курочка молчит, а от Соболя никогда ничего не узнаешь.
- Это да, проще утопленника разговорить. Но насчет видоса я сомневаюсь. Реально смешно получилось.
- Тише ты, вдруг уши греет, - шикнула Рита.
- Да куда ей что понять. Убогая Килька.
- Эх, жаль…А такая сильная любовь была…
- Ага…
- Зато можно занять освободившееся место!
- Встань в очередь!
Вот это новости с полей. Соболевский бросил Курочкину!
Только вот почему – непонятно…
Глава 6 - Надя умирает последней
POV Алёна
Знаете, это, конечно, глупо, но после того инцидента с тряпкой, меня не трогали в классе почти неделю, и я думала, что это навсегда. И да, то были лучшие дни в моей
