Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова
Он следил за ней с легким прищуром.
— Я похож на балабола, дорогуша? Все более чем серьезно.
— Что ж, — равнодушно пожала плечами, хоть внутри от волнения все спиралью стягивалось, — жду не дождусь, как отреагирует на мои слова дядюшка!
— Готовься к суровой реальности. Прокурор в ярости – зрелище не для слабонервных.
Любого противника можно сделать союзником.
— Мне не страшно, — выдавила из себя улыбку. — У меня есть тот, кто способен его усмирить.
Муж и свекр.
— Что бы это значило?
— Вы полюбите меня, Аркадий Михайлович! Станете дорожить мной так же, как когда-то дорожили моей матерью. Даже сильнее, если вдруг окажется, что я ношу под сердцем вашего внука. И защищать будете, как бы ни отрицали сейчас. Я в этом уверена.
И, не обращая внимания на ошалевший взгляд Аркадия Михайловича, она схватила его под локоть, разворачивая в сторону деревни.
— Поторопимся же. Хочу есть!
Глава 4
Визит на кладбище пришлось перенести – Лиза морально не была готова к принятию истины. Не укладывалось в голове, что мать покоилась все эти годы в совершенно другом месте. К невероятному облегчению, Аркадий Михайлович настаивать не стал. После их небольшой прогулки он вообще поглядывал на нее странно. Хмурясь. С глубокой задумчивостью. Все чаще потирал переносицу, отводя взгляд в сторону. Либо мужчина принимал какое-то важное решение на ее счет, либо у нее просто-напросто начала развиваться паранойя – во всем искала подвох.
Как только они вернулись домой, первым делом вцепилась в свое кольцо, возвращая его на палец. Подобным жестом заработала недовольный взгляд Валентины Степановны. Махнув на внучку рукой, будто ничего не в силах сделать, бабушка тут же велела накрыть стол в беседке и угостить всех деревенским травяным чаем. Девушка восприняла просьбу с энтузиазмом – работа по дому помогала отвлечься от тягостных мыслей. Вскоре все мирно беседовали за большим дощатым столом, укрытым старинной скатертью с ручной вышивкой по краям, и потягивали горячий ароматный напиток. Складывалось впечатление, что присутствующие мужчины являлись родственниками или же хорошими знакомыми, способными поддержать разговор и пошутить друг над другом время от времени. Несмотря на суровый вид каждого из них и наличие огнестрельного оружия, которое они даже не прятали, отождествлять гостей с бандитами Лизавете не хотелось. Очень не хотелось!
Глупо и безрассудно столь явно обманываться, но так ей было легче.
— Как насчет пробежки сегодня перед сном? — привлек внимание Данила, слегка толкнув плечом. Сидел на лавке рядом с ней, вот и воспользовался ситуацией. Но сделал это столь неожиданно, что девушка поперхнулась чаем и зашлась в приступе кашля. Едва отдышалась, шутя пихнула соседа в ответ.
— Судя по всему, меня в гроб ты загонишь, а не Макар! Распускайте охрану, Аркадий Михайлович. Даня уже рядом!
Грубый мужской хохот эхом разнесся по двору. Даже невозмутимый Похом едва сдерживался – уголки губ подрагивали. Посыпались одобрительные, ничего не значащие реплики в ее адрес:
«Огонь – девка»… «Во дает!»…
Лишь Валентина Степановна перекрестилась:
— Святые угодники, дайте дитю ума! Сама не ведает, что бормочет!
— В его интересах беречь тебя как зеницу ока, — отозвался Аркадий, растягивая губы в зловещей ухмылке. — Головой собственной отвечает.
— Можешь спать спокойно! — ничуть не испугавшись, подмигнул ей младший Верещагин. — Мне головушка еще нужна.
— Правда со мной побежишь? — решила перевести разговор в менее опасное русло. — Все пять километров?
— А чего нет-то? Побегу! Я на харчах твоей бабки за эти дни килограмма четыре наел. Пора сгонять. Уже вон выговор от братана получил – жиром заплываю!
Бросив мимолетный взгляд на Матвея, чуть не поперхнулась во второй раз. Смотрел столь внимательно и проникновенно, что не по себе стало. Поспешила отвернуться.
— Хорошо, — сосредоточила внимание на Дане. — Но учти – я быстро бегаю. И ждать тебя не…
Пронзительный женский визг заставил замолчать на середине фразы. Знакомый голос и родной до боли.
Наконец-то!
Сердце чуть из груди не выскочило.
— Моя! Я нашла!
— Обойдешься!
— Отдай!
— Она грязная! С земли! Понимаешь?
— Я хочу эту ягодку!
— А я хочу потрогать силиконовые сис*ки Памелы Андерсен, прикинь?!
— Гордеев, я тебе сейчас вмажу! — вопила Соня. — Верни мне мою земляничку, ворюга!
Не помня себя от счастья, Лиза рванула к калитке. И плевать, что кружку с горячей жидкостью на себя опрокинула. Что коленкой о дверной косяк ударилась, да так, что искры из глаз посыпались. Все на второй план отошло. И боль, и возможные последствия в виде обширной гематомы. Но на шаг перешла, лишь когда их увидела. Так и замерла с глупой счастливой улыбкой на лице метрах в тридцати от долгожданных гостей.
Господи, как же она по ним скучала! Словами не передать…
Друзья практически добрались до ее дома, когда Соня совершила невозможное – заметила среди травы вымирающую от засухи землянику.
— Сначала помоем ее, хорошо? — как маленькому ребенку втолковывал Андрей.
— Нет! — упрямилась Алмазова, пытаясь дотянуться до поднятой над головой мужской руки. — Я, может быть, грязную хочу!
— Господи, ну что за дура?! Нельзя теб…
— Отдай, сказала! — подпрыгнула девушка.
Лиза разглядывала друзей, что называется, во все глаза и не могла налюбоваться. Соня в легком летнем платьице свободного кроя без рукавов ядовито-желтого цвета. Аккуратные сандалии без единого намека на ее любимые каблуки смотрелись на ней необычно, но вместе с тем невероятно женственно. Гордеев же ограничился джинсовыми шортами и футболкой с изображением космонавта. На широченных плечах нес дорожный рюкзак.
Хорошо подготовились. Их вполне можно было принять за дачников.
— За поцелуй целое ведро подарю! — окликнула звонким голосом.
Поляну огласил новый визг, но уже радостный. Соня бросилась к ней со всех ног, да куда ей против Гордеева! Вмиг скинув рюкзак на землю, ринулся в сторону Лизаветы, обгоняя Алмазову. Кто-кто, а подруга без боя сдаваться не собиралась – схватила парня за рубашку:
— Я первая!
— Ага, мечтай! — сбросил ее руку.
Каким-то чудом подруге удалось обойти его, но теперь уже Андрей задержал, схватив за ворот платья:
— Имей совесть, Белоснежка! Ты всего несколько дней ее не видела, а я почти две недели!
— Не аргумент!
Лиза, уперев руки в бока, закатила глаза. Они могли делать это бесконечно
