Что скрывают лжецы - Сара Ней
Я пытаюсь не хихикать.
— Над чем, ты говорила, работала?
— Над чем я работала? — повторяет она как попугай, хмуря бровями в замешательстве.
— Ага, похоже я прервал кое-что.
Кое-что пошлое.
Табита закусывает нижнюю губу и отворачивается.
— Эм. Работу, полагаю.
— Какой вид работы? — На этот раз я хихикаю.
Она с хмурым видом закрывает перед собой блокнот и скрещивает руки на груди.
— К чему все эти вопросы?
— Просто любопытно, вот и всё. — Я плечом спихиваю ремень сумки с ноутбуком, кладу на пол возле её стола и опираюсь локтем на спинку кресла.
Теперь я так близко, что чувствую сладкий запах её волос, когда она ёрзает в кресле, поднимая рядом воздух.
Нервный смешок слетает с губ — очень красивой формы, розовых, пухлых губ. Некоторые люди назвали бы их глянцевыми; я называю их сочными.
Сочные губы, которые хочу пососать.
— Ты кончила? — спрашиваю я, лениво растягивая слова.
— Прости? — Рот Табиты раскрывается в удивленное «О», и я подавляю сильное желание сказать: «Насчет кончила... разве ты не писала об этом минуту назад?»
Но не сказал. Вместо этого, говорю:
— Ты закончила писать? Успеешь ко мне на новоселье?
— Не знала, что у тебя будет новоселье.
Врунишка, врунишка, горящие штанишки.
— О, правда? Потому что я уверен, Грейсон сказала мне, что пригласила тебя. Лично.
— Она пригласила?
Я изучаю её; большие голубые глаза, подведенные черным; чистая, нежная кожа, покрасневшая от разочарования и стыда и пухлые губы. Из-за того, что пялюсь больше обычного, ей становится неуютно, и Табита наконец прерывает контакт и поворачивается лицом к окнам на другой стороне кафе.
Я почесываю подбородок.
— Ага. Уверен, она сказала, что ты успеешь кончить.
Табита отрицательно трясет головой; её блондинистый конский хвост качается туда-сюда.
— Я вообще не говорила такого. Скорее сказала, что должна проверить своё расписание.
Попалась.
— Ох, так Грейсон все-таки пригласила тебя, зная, что ты успеешь кончить.
— Пожалуйста перестань делать это.
— Делать, что?
— Ты знаешь, что. Использовать слово... — Табита поворачивается обратно, чтобы посмотреть на меня яркими, но настороженными глазами. — Прекрати давить. Ты давишь.
— Я не давлю. — Улыбаюсь. — Просто хочу, чтобы ты успела кончить с книгой и пришла.
Ага. Клянусь твоей сладкой попкой, я специально произнес это пошло, и, судя по выражению её лица прямо сейчас, она понимает это.
Табита медлит, прежде чем дать ответ, хмуря брови и смотря на меня из-под кокетливой кепки, а затем стягивает блокнот со стола и запихивает его в рюкзак.
Она поднимает ноутбук, вытягивает наушники, наматывая их вдоль с шнуром питания и встает.
— Мне нужно идти.
Я бегло смотрю на книгу на полу, но нездоровое любопытство заставляет меня молчать.
Табита хватает зарядное устройство, наступая на него, и спотыкается, когда дергает его, пытаясь обмотать вокруг руки. Не думая быть аккуратной, она беспорядочно запихивает черный шнур в коричневую кожаную сумку и взваливает ее на плечи, прежде чем схватить раскрытый, дымящийся кофе со стола.
Оно проливается, обливая её руку, и пропитывает подол белой майки.
С красными цвета свеклы щеками она встречается со мной взглядом, едва пытаясь смотреть мне в глаза.
— Было приятно увидеться с тобой снова.
Табита разворачивается и шагает прочь.
Не оглядываясь назад.
Она не видит, как я наклоняюсь и хватаю толстую книгу в мягкой обложке — тот самый роман, брошенный на пол.
Не видит выражения моего лица и ухмылку, растягивающуюся на лице, когда я переворачиваю книгу и шуршу обложкой.
Я поднимаю взгляд, наблюдая за торопливо уходящей фигурой через стекло и её попкой в рваных джинсах. Табита останавливается на углу, поглядывая по сторонам, прежде чем перейти на другую сторону улицы.
Через несколько секунд, она скрывается из виду.
Ушла.
Глава 3
Коллин
Несколько часов спустя, помыв и убрав тарелку после одинокого ужина, я захожу на кухню, чтобы протереть холодные гранитовые кухонные стойки, останавливаясь у раковины и прислоняясь бедром к шкафчику.
«Книга» — так я начал её называть — лежит на кухонном столе обложкой вверх, чтобы лицезреть эротический силуэт обнаженной парочки во всем их обнаженном великолепии. Я подхожу, смотря в изумлении вниз, прежде чем осторожно поднять её, тщательно уделяя внимание на двусмысленные объятья, совершенный поцелуй, потную кожу и сексуальный кадр с частью груди.
Я переворачиваю книгу, чтобы прочитать аннотацию на обороте — изучаю её в третий раз с тех пор, как запихнул в сумку ноутбука в «Блумин Граундс» и принёс домой; брови до сих пор практически сливаются с линией волос, когда читаю:
«На Грани», дебютный роман Т.Э. Томас.
Рейчел Нойман — девственница на грани... на грани желания, на грани любопытства, на грани своего двадцать первого дня рождения. Она желает об одном и только одном: быть разрушенной. Потерять всё за одну ночь страсти... С искушением на уме есть лишь один человек, который может исцелить её томящееся тело: Девон Паркер. Он — единственный, кто всегда был на её стороне, и единственный, кто пробуждает все ее похотливые желания. Друзья станут любовниками или Рейчел всегда будет девственницей на грани?
Вау.
Твою мать.
Я переворачиваю книгу передом и снова изучаю обложку, прежде чем, перелистывая, открываю и заглядываю внутрь. Смелый, черный почерк и нацарапанные пометки на первых нескольких титульных страницах, написанные ручкой:
Слишком размыто. Необходимо 300 тнд, не 199. Изменить шрифт.
Нет никаких сомнений — именно над этим Табита работала в кафе. Я переворачиваю книгу обратно, чтобы посмотреть имя автора на обложке:
Т.Э. Томас
Вполне вероятно, это менее творческий псевдоним, который видел. И я видел... ну ладно, не видел.
Но Т.Э. Томас совсем не умна, особенно, если пытается скрыть это. В смысле, да ладно, Т.Э. Томас? Я могу рискнуть и с уверенностью скажу, что её второе имя Элизабет. Если бы любил заключать пари, то выиграл бы.
Итак, Табита скрывает эту книгу.
Она — писательница.
Я забираю книгу в гостиную и плюхаюсь в мягкое кожаное кресло, кладя ноги на кофейный столик, который Грейсон заставила меня купить. Устраиваясь надолго, я раскрываю роман на первой главе и читаю: Рейчел Нойман была горячей,
