Что скрывают лжецы - Сара Ней
— Ох! — Она охнула от неожиданности. — Простите. — Блэр всегда извинялась и мысленно давала себе пинков, делая это сейчас. В конце концов, это не она врезалась в человека.
Они оба наклонились, чтобы схватить сумку. Руки соприкасаются. Пальцы сцепились. Затем:
— Ох... — Карие глаза посмотрели на неё, прядь поразительных тёмно-коричневых локонов убралась назад мужской рукой. — Не извиняйся. Я толкнул тебя. — Его голос. Губы. Это невероятно привлекательное лицо, добрые глаза. После этого они рассматривали друг друга, и что-то мелькало между ними: признание. Притяжение. Безусловно притяжение...
Откидываясь на высокую спинку стула, довольная я нажимаю СОХРАНИТЬ на ноутбуке, удовлетворенная прогрессом второго романа.
Моего. Второго. Романа. Два романа, которые написала именно я, своими мозгами.
Я! Писательница любовного романа.
Мне с трудом верится, и, если бы кто-то сказал мне год назад, что я буду издавать книгу — не говоря уже о двух — что ж, я бы им не поверила. Возможно, даже посмеялась бы им в лицо. Не очень-то женственно, знаю, но это правда.
Родители будут шокированы. И взволнованы. Не потому, что я написала книгу, а потому что в них пятьдесят оттенков пошлости. Даже представлять не хочу, что бы я сказала бабушке и дедушке.
И, если Кэл узнает? Я не смогу жить с этим.
Я расплываюсь в улыбке, представляя безвкусные шутки и намёки брата, которые будет отпускать, если раскроет мой секрет, но также опечалена осознанием того, что скрываю это от него, потому что знаю, он бы поддержал меня. Был бы горд.
Самый большой мой поклонник.
Как ни странно, несмотря на грубую внешность и раздражительный характер, Кэл всегда будет самой большой поддержкой. Когда я была подростком и стала одержима животными, в частности бродячими собаками из приюта — он помог мне собрать деньги на пожертвование в приют. Мы пошли, купили товаров для животных и отнесли приюту вместе с деньгами, которые собрала.
Когда я проходила этап бойз-бэндов, Кэл был тем, кто пошел со мной стоять всю ночь в очереди на радиостанции, чтобы участвовать в конкурсе за шанс выиграть билеты.
И каждой весной, когда мы ровняем грунт на участке родителей, я всегда увиливаю от работы во дворе, притворяясь травмированной, и он еще ни разу меня не сдал.
Громко вздохнув от воспоминаний, я тянусь через край стула, чтобы порыться в сумке рядом со столом в поисках ручки, вслепую ощупывая одной рукой внутри сумки, и ничего не нахожу. Я наклоняюсь дальше, чтобы открыть её и заглянуть внутрь.
Ах-ха, вот она.
Я открываю колпачок ручки зубами и восхищаюсь пробником в мягкой обложке для первой книги, которая ещё даже не была официально выпущена. Она лежит на столе рядом с соевым латте, и я провожу пальчиками по гладкой обложке и глянцевому дизайну. Переворачиваю мягкую обложку туда-сюда, восхищаясь двойным переплетом, обнаженными телами в пылу страсти, шокирующим красным названием и моим именем, жирным шрифтом, напечатанным на развороте.
Моё имя!
Ну, мой псевдоним, во всяком случае.
Пара голубых наушников свисают из ушей, падая на белую тенниску, и я сбрасываю музыкальный плейлист, прежде чем открываю копию пробника книги; ручка наготове и готова для правок.
Разочарование: первая страница — титульная страница — размытая, поэтому я обвожу и добавляю пометку на полях для редактора. Через тридцать страниц я нахожу опечатку и несколькими главами дальше, вижу слишком много места между абзацами, не все предложения выделены курсивом. Имеются узкие поля в эпилоге.
Я обвожу их всех.
Я воздерживаюсь от выражения благодарности в книге, потому что, ну, кого я собираюсь благодарить?
Никто не знает, что я написала её.
И если никто из семьи и друзей не знает, что я написала книгу, кто вообще будет читать её? Скорее всего, никто. Но я не писала для них или для незнакомцев. Я написала книгу для себя.
Это то, что всегда хотелось сделать, это всегда было моей страстью. Мои карьерные цели никогда не включали работу на родителей. Не поймите меня неправильно — я люблю их до смерти и люблю свою работу, но...
... строительная компания их страсть. Видение. Мечта.
Не моя.
Но родители на меня рассчитывают — постоянно — надеясь, что мы с Кэлом возьмём на себя ответственность за компанию, когда они выйдут на пенсию. Родители доверяют нам, заставляя пройти школу бизнеса в колледже Лиги Плюща, и полагаются на то, что мы продолжим наследие.
Хотя в последнее время, впервые в жизни мысль жить чужой мечтой душит меня. Душит. Возможно это то, чего хочет брат, но меня к этому не тянет.
Я опираюсь спиной на мягкую подушку; синяя ручка застывает над кремовыми страницами романа — все триста восемьдесят страниц. Положив ее, я провожу рукой по названию на обложке, позволяя пальчикам пробежаться вверх и вниз по глянцевой поверхности.
Я поднимаю её двумя руками и подношу к носу, вдыхая свежий запах печатной бумаги и выдыхая, прежде чем прижать к груди.
Эта книга — мой ребенок. Дело всей моей жизни. Самое прекрасное, что случилось со мной за многие годы.
И мне некому рассказать.
Со вздохом я продолжаю писать.
***
Блэр закрыла глаза и попыталась вспомнить его. Как он выглядел, как звучал его голос, что почувствовал, когда отдал ей выброшенную тушь для ресниц, которая упала на холодную плитку в магазине. Он показался ей знакомым, как человек, которого она знала всю жизнь. Словно они были как-то связаны, и это заставило сердце биться быстрее.
Ну, ладно. Она не собиралась снова с ним встречаться. Каковы шансы? Один на миллион? Счастливая случайность происходила лишь в сказках, и в жизни Блэр было далеко не так. С открытыми глазами и окружающей реальностью, стремительное биение её сердца постепенно вернулось в норму.
