Сама дура виновата - Ашира Хаан
— В смысле? — не поняла Элка. — Мы должны чем-то особенным заниматься?
— Дарина умные книги читает, — Егор кивнул на меня. — А ты, наверное, в театр-оперу ходишь? А он в Эрмитаж?
Вот так и навешиваются на людей комплексы. Андрюшу аж перекосило.
Элка тоже нахмурилась.
Я поняла, что пора их спасать!
— На самом деле, я не очень умные книги читаю, — покаялась я, старательно не глядя на Егора. — У меня даже диплом по любовным романам.
— Ого! Значит я все-таки тебя разочаровал, потому что не страстный герцог с огромным болтом, — вздохнул Егор.
— Нет, потому что ты не мистер Дарси в мокрой рубашке, — буркнула я.
— Это несложно исправить, — заявил он и медленно, глядя мне в глаза, вылил на себя весь бокал с пивом. Футболка намокла, прилипла к коже, и под ней обозначились четкие пластины грудных мышц и затвердевшие от холода маленькие соски. — Так лучше?
Элка ахнула вполголоса, я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло.
Плюс тысяча пунктов по шкале привлекательности — и Егор только что пробил ее верхнюю границу и улетел в открытый космос.
— А я вот так умею! — нарушил звенящее охренение забытый за ненадобностью Андрюша.
Он высунул язык и принялся демонстрировать двумя его кончиками что-то интересное.
Наверное.
Бедняжка — внимания на него обращали не больше, чем на пятилетнего ребенка, который пытается рассказывать стишок бухим родителям на вечеринке.
— Да-да, — отмахнулась Элка. — Очень клево.
Она даже не посмотрела.
— Так ты надолго еще в городе?.. — спросила она Егора, пожирая его глазами, как никогда не пожирала свой любимый десерт из кондитерской «Север».
— А что? — подозрительно спросил он.
— Хотела показать тебе тайную жизнь Питера… — мурлыкнула она, кладя ладонь на пледплечье Егора и подаваясь к нему всем телом.
— Что-то вроде экскурсии про тайны Петроградской стороны? — нахмурился Егор.
— Нет… — Элкины пальчики пробежались по его коже и добрались до края мокрой футболки. — Это Дарина у нас по экскурсиям. А я покажу тебе кое-что… поинтереснее.
Она коснулась кончиком языка верхней губы и медленно, соблазняюще улыбнулась.
Я залпом допила остаток коктейля.
— Третий, — сообщила я в пространство.
Никто не отреагировал.
Андрюша дулся в сторонке, Элка гипнотизировала Егора жарким взглядом, поглаживая его плечо кончиками пальцев, а тот не отводил от нее глаз.
Нет, мне совершенно не было обидно.
Я привыкла.
Элка — объективно красотка.
Мало какой мужик, если он свободен, не поведется на ее простые, но эффективные приемы.
Даже если бы она была обычной, она могла бы это все проделывать, а дальше — как повезет.
Или понравилась — или нет.
А я всегда помню, что я второй, а то и третий сорт.
Даже в хлам бухие мужики подкатывают ко мне в последнюю очередь, когда все остальные отказали. А могут даже и не подкатить. Буквально — ко всем остальным пристать, а ко мне нет.
Что ж теперь делать?
Раз уж я не хочу круглосуточно приседать со штангой или качать пресс вместо беготни по прекрасным питерским улицам, остается только принимать свою судьбу, как есть.
Если измерять привлекательность Егора в белковых коктейлях и количестве отжиманий, то он вовсе не такой уж красавчик. Тянет максимум на пару недель диеты.
А при моем весе пара недель диеты — это, как говорится, все равно, что получить скидку в пять долларов при покупке «мерседеса».
— Условие выполнено, — пояснила я, если кто забыл, что означает третий коктейль. — Я иду домой.
Музыка, игравшая в баре, на этот раз не стала мне ни на что намекать.
Вероятно, я тут больше нужна не была.
Моя миссия окончена: я поспособствовала встрече Элки и Егора, как в том анекдоте, передала соль — на этом все.
Я принялась выбираться из-за стола, как назло пыхтя и цепляясь подолом за края стульев.
И даже сшибла на пол салфетницу, но поднимать ее не полезла.
Пусть отдохнет.
— А я пойду покурю, — вдруг сказал Егор, отлипая от Элки и резко поднимаясь.
— Ты куришь? — хором изумились Элка с Андрюшей.
Причем в голосе последнего была не очень уместная радость.
Ну наконец-то хоть какие-то минусы нашел, да?
— Нет, — спокойно ответил Егор, подхватывая свой свитер и направляясь к выходу из бара.
Я неловко потопталась на месте, пожала плечами в ответ на выражение лица Элки и направилась вслед за ним.
Ничего не понимаю.
Совсем ничего.
Не понимаю в тот момент, когда рука с напряженными жилами придерживает дверь передо мной.
Не понимаю и тогда, когда жестокий ветер с Невы бросает в меня горсть холодных капель — и одновременно с ними моих губ касаются чьи-то горячие твердые губы.
А потом вдруг как понимаю!
— Хочу индивидуальную экскурсию от Дарины, — хрипло шепчет Егор, отрываясь от меня на мгновение и обнимая ладонями мое лицо. — Проведешь?
И он снова жадно набрасывается на мой рот, даже не дав ответить.
Разве есть варианты?
Глава седьмая, в которой у таксиста, лифтера и швейцара остаются горячие воспоминания
Целовалась я в жизни чуть чаще, чем занималась сексом.
И всякий раз поцелуи были про что-то свое.
Иногда — про то, как нам не о чем разговаривать друг с другом, поэтому давай делать то, что не требует слов.
Иногда — про неловкость первого свидания и настороженность практически незнакомых людей.
Иногда — про то, что так положено — целоваться девушке с мужчиной, раз уж они собираются что-то замутить.
Наверняка на психфаках всего мира не раз писали дипломы, кандидатские и докторские на тему невербальной коммуникации посредством поцелуев. Но все гениальные открытия в этой области остались в пыльных архивах, там же примерно, где и мои изыскания о роли варенья из крыжовника в личной жизни литературных героинь викторианской эпохи.
А жаль.
Я бы почитала.
Потому что внезапно вся вот эта невербальная коммуникация и ее сложный анализ вылетели из головы, выдутые холодным ветром.
С Егором целоваться было просто… вкусно.
Совершенно бездумно, бездуховно и бесстыдно.
У него были упругие губы, горячее дыхание и умелое нетерпение — и это все, что я могла бы сказать, потому что вместо размышлений — я целовалась.
Мне хотелось еще и еще — не отрываться от его рта, чуть-чуть привставать на цыпочки, держаться за твердые плечи под влажной футболкой.
И наслаждаться его вкусом.
Его руки, лежавшие у меня на талии, потихоньку сползали на бедра, а там было недалеко
